~~~

«...Бойцы, командиры и политработники военно-морской базы «Ханко» являли собой образец настоящих большевиков и патриотов социалистической Родины, честно и беззаветно выполняющих свой долг.

Отдаленные от основных баз, оторванные от фронта, в тяжелых условиях и под непрекращающимся огнем противника, храбрые гангутцы не только смело и стойко держатся, но и смело наступают, наносят белофиннам ощутимые удары, захватывая острова, пленных, боевую технику, секретные документы. Ваша активность — хороший метод обороны. Смелость и отвага гарнизона — залог успеха в борьбе с врагом».
Из поздравления Главного командования Северо-Западного направления гарнизону полуострова Ханко от 27 июля 1941 года

«Когда-нибудь поэты сложат песни о ленинградской Дороге жизни. Они вспомнят о том, как шли по льду эшелоны машин с грузами из Москвы, Свердловска, Горького, Сталинграда, как везли по ней подарки из Средней Азии, как тянулись по ней красные обозы партизан из оккупированных районов Ленинградской области. Страна с глубокой благодарностью узнает о подвиге каждого из тружеников и воинов, проложивших и оберегавших дорогу...»
Из передовой статьи газеты "Правда" за 9 мая 1942 года

Одним из наших форпостов на Балтике была военно-морская база на полуострове Ханко (Гангут), прикрывающем подступы к Ленинграду. Здесь нес службу отдельный отряд береговой охраны пограничных войск под командованием майора А. Д. Губина.

Выполняя задачи, возложенные на них командованием военно-морской базы, личный состав погранотряда и дивизиона пограничных кораблей проявлял исключительную самоотверженность и мужество. Пограничники участвовали в боевых операциях и несли службу наблюдения, вели поиск и истребляли фашистов снайперским огнем. Подразделения пограничного отряда проделали огромную работу по постройке подземных оборонительных сооружений, дотов, дзотов, блиндажей. Были созданы районы круговой обороны. Кроме всего этого, личный состав отряда и моряки-пограничники участвовали в десантных операциях по разведке, минированию и захвату 16 вражеских островов.

Успешно выполнял боевые задачи личный состав 3-й заставы, проявляя отвагу и решительность, воинское мастерство. Помимо прикрытия левого фланга 2-го батальона 270-го стрелкового полка пограничники вели наблюдение за действиями противника, выявляли расположение его огневых средств, препятствовали высадке вражеских десантов на наши острова. Фашисты неоднократно пытались захватить полуостров, но все их вылазки благодаря бдительности и стойкости пограничников оканчивались неудачей.

10 июля 1941 года начальник заставы капитан Матвиенко, возглавляя наблюдательный пост, своевременно обнаружил подготовку врага к выброске десанта через пролив Кофферхоф. Очередная попытка противника высадиться на Ханко была снова сорвана. А вечером того же дня Совинформбюро сообщило:

«...Белофинны готовили десант против наших войск. На одном из островков залива они начали накапливать свои силы. Бойцам и командирам Энской береговой части Балтийского моря было приказано воспрепятствовать высадке десанта и уничтожить белофиннов. Без дороги, через валуны и скалы советские бойцы протащили пушки на новую огневую позицию. Артиллерийским огнем балтийцев белофинны были уничтожены: на острове осталось более 350 убитых и раненых, остальные бежали».

Приведу еще некоторые факты из боевой жизни защитников полуострова Ханко. 12 июля 1941 года десантная группа под командованием военветфельдшера Малярчикова успешно обезвредила противника, засевшего в укрытиях на острове Форсен. Спустя три дня боевую разведку на острове Реншер провела группа пограничников во главе с офицером штаба пограничного отряда старшим лейтенантом П. В. Куриловым. Уничтожив находившийся на острове вражеский наблюдательный пункт, пограничники без потерь вернулись в отряд.

Дважды, 16 и 20 июля, десантные группы пограничников под командованием лейтенанта Шапкина и младшего политрука Роговца вступали в бой с гарнизонами белофиннов на островах Маргонланд и Мальтшер. В ходе этих операций гарнизоны были частично разгромлены, часть вражеских солдат захвачена в плен. Кроме того, был поврежден подводный телефонный кабель, уничтожены наблюдательные пункты, оборонительные сооружения и другие постройки.

26 июля командование военно-морской базы организовало десант на остров Бенгтшер, расположенный почти в 24 милях от полуострова Ханко, вблизи фарватера Таллин — Ханко. На острове находился маяк, а оборонительные сооружения занимал вражеский гарнизон силой до роты, имевший на вооружении пушку, минометы, станковые пулеметы. Ко времени десантирования, как отмечает генерал-лейтенант в отставке А. А. Никифоров, командование ВМФ не располагало данными об обстановке на острове. Проведенная накануне разведка не обнаружила кораблей противника и не могла определить его силы.

Десантная группа состояла из 31 человека, в том числе шести офицеров, семи сержантов и 18 рядовых. Командиром был назначен старший лейтенант П. В. Курилов, комиссаром — инструктор пропаганды старший политрук Румянцев. В десантной операции принимал участие также начальник отряда майор А. Д. Губин. Для действий непосредственно на острове группа была разбита на три отряда, которыми командовали лейтенант Беликов, военветфель-дшер Малярчиков и сержант Кибис. Высадку десанта осуществляли три катера под командованием капитан-лейтенанта Удалова.

26 июля в 1 час 30 минут десантная группа высадилась на острове и под прикрытием артиллерийского и минометного огня катеров вступила в бой с врагом. Вскоре к острову подошли две канонерские лодки и сторожевые корабли противника, завязавшие бой с нашими катерами. Одновременно белофиннам удалось высадить на остров десант силой до пехотной роты.

На рассвете наши катера трижды атаковали корабли противника, пытаясь пробиться к острову. Во время последней атаки прямым попаданием был уничтожен один из наших катеров, остальные вынуждены были отойти.

О дальнейшем можно судить по докладной записке командования отряда:

«В 14.30 по приказу командира военно-морской базы «Ханко» десант должен был сняться с острова и вернуться в базу. Катера «МО» оказались в окружении вражеских кораблей... четвертый раз бросились в атаку на вражеские корабли... с целью отогнать их и снять десант с острова. В результате атаки «МО» достигли берега, но были обстреляны ураганным артиллерийским огнем с отошедших канонерских лодок, ружейно-пулеметным огнем с острова и тяжелыми артснарядами с береговых батарей острова Эре. Наших людей на острове не обнаружено, на берегу были замечены трупы наших пограничников и трупы финских моряков... В 17.00 26 июля 1941 года катера «МО» по приказу командира военно-морской базы возвратились на базу».

Что же произошло на острове? Благодаря поисковой работе ветеранов Ф. Демидова и А. Никифорова стали известны подробности боя десантной группы на острове Бенгтшер.

Десант высадился бесшумно. Едва пограничники начали продвигаться к маяку, как их осветил луч прожектора. Фашисты заметили советских воинов и открыли по ним огонь из пушек и минометов. Огневая завеса, созданная противником, нарушила план десантной группы. Это прекрасно понимали старший лейтенант Курилов и старший политрук Румянцев. Необходимо было принимать срочные меры, и Румянцев повел десантников в атаку. Теснимый пограничниками противник оставил свои огневые позиции на берегу и отошел к маяку.

В ходе этого боя погиб комиссар десантной группы старший политрук Румянцев, тяжелое ранение получил старший лейтенант Курилов. У самого маяка сразила вражеская пуля военветфельдшера Малярчикова, был ранен Кибис. Оставшиеся в живых под командованием лейтенанта Владимира Кагалова, тоже раненного, пробились к маяку. Несмотря на сильнейший обстрел из пулеметов и автоматов, десантникам удалось овладеть первым этажом маяка.

А на извилине между первым и вторым этажами начался рукопашный бой... Самоотверженно дрались десантники. Бой продолжался всю ночь. Несмотря на большие потери, маяк удалось захватить.

Утром к маяку устремился десант противника. Фашисты предлагали пограничникам сдаться, но в ответ раздавались только выстрелы. Лишь когда некому стало стрелять, белофинны смогли наконец овладеть маяком. Из всей десантной группы в живых осталось семеро. Их, тяжело раненных, находившихся без сознания, фашисты бросили в концлагерь. Были среди них лейтенант Кагалов и сержант Кибис.

Пограничники Красного Гангута в составе частей военно-морской базы обороняли остров до начала декабря 1941 года. 165 дней и ночей стойко защищали они подступы к Ленинграду. 2 декабря по приказу ГКО гарнизон был эвакуирован. Последними покинули полуостров Ханко пограничные заставы старшего лейтенанта Шамраева и младшего лейтенанта Зинишина, прикрывавшие отход основных частей. Пограничников с катеров пересадили на флагманский корабль «Стойкий», который и доставил их на Ленинградский фронт.

К тому времени на защите Ленинграда стояло немало пограничников. В боях активно участвовали 3, 5, 7, 34, 102, 103, 104, 106, 108-й пограничные полки, 99-й погранотряд береговой охраны и два батальона курсантов Петергофского пограничного военно-политического училища. Из пограничных частей в августе 1941 года была создана 1-я стрелковая дивизия, а в октябре закончилось формирование из погранчастей Отдельной пограничной бригады.

1-я стрелковая дивизия была подчинена командованию Ленинградского фронта. Приведу несколько фактов из истории боевых действий этой дивизии, которой командовал ветеран погранвойск Семен Иванович Донское — начальник Элисенваарского пограничного отряда. Дивизия вела тяжелые бои в районе Тосно, Мги, Шлиссельбурга с 28 августа, предотвращая попытки гитлеровских войск форсировать Неву. И не только мужество пограничников, их стойкость сдержали натиск врага. И здесь были проявлены находчивость, воинское мастерство: по предложению командира дивизии пограничники обосновались на небольшом островке посередине Невы в крепости, названной еще при Петре I «Орешком». Небольшой гарнизон, беспрерывно обстреливаемый фашистами, 498 дней держал здесь оборону и не пропустил врага ни на островок, ни на правый берег Невы.

Большую роль в обороне Ленинграда сыграл и «Невский пятачок» — небольшой плацдарм на левом берегу Невы, который пограничники 1-й дивизии вместе с другими частями отбили у врага. Значение этого плацдарма возросло еще более при прорыве блокады.

Самоотверженно защищали город Ленина пограничники. 1-я дивизия потеряла 80 процентов личного состава, но не пропустила врага на своих рубежах и тем самым сорвала замысел гитлеровского командования объединиться с финскими войсками западнее Ладожского озера.

Отдельная пограничная бригада вела активную оборону участка Финского залива, прочно удерживала отведенные ей позиции на линии Белоостров — Пильня.

Успешно выполняли служебно-боевые задачи пять пограничных полков, охранявших тыл Ленинградского фронта.

Особая страница — обеспечение Дороги жизни. Немецко-фашистские войска, пытаясь полностью блокировать Ленинград, принимали все меры к тому, чтобы не допустить установления какой бы то ни было связи осажденного города с Большой землей. В свою очередь Военный совет Ленинградского фронта делал все возможное для того, чтобы не дать врагу перерезать единственную артерию, связывавшую Ленинград со страной, — ледовую дорогу, проходившую по Ладожскому озеру. Охрану и защиту этой дороги осуществляли пограничники.

В октябре 1941 года была выделена пограничная комендатура под командованием майора Иовлева для контрольно-пропускной службы в районе прокладки трассы. На 8-й пограничный полк, впоследствии 104-й пограничный, возлагалась задача охранять и оборонять западное побережье Ладожского озера от Пасечно до Краськово. Задачи эти приходилось выполнять в сложных условиях, под непрерывными обстрелами и бомбежкой противника.

К тому времени подразделения полка имели уже немалый боевой опыт: они получили хорошую фронтовую закалку на Карельском перешейке, у Пулковских высот, под Мгой и Шлиссельбургом. Среди участников первых боев на границе был и генерал-лейтенант А. П. Козлов, в то время старший лейтенант. Он рассказал о многих подробностях службы пограничников в тот период.

18 ноября 1941 года для опробования ледовой дороги первыми прошли по льду Ладожского озера майор К. Ф. Шарапов, капитан В. А. Лебедев, красноармейцы Песков и Агеев. Их маршрут проходил через остров Зеленец до деревни Кобона и обратно. Повторную разведку проводила группа пограничников под командованием старшего лейтенанта А. П. Козлова в составе Пескова, Михайлова и Ляшко.

«Вышли мы ночью, — вспоминает А. П. Козлов. — Местами лед еще качался под ногами, и казалось, вот-вот затрещит. Вокруг нас зияли воронки от вражеских снарядов. Но, признаться, мы не испытывали чувства страха. Оно подавлялось другим, более сильным чувством — сознанием важности боевого задания. К утру мы достигли восточного берега, встретили наши наряды и уточнили обстановку.
Проведенная нами разведка ледовой обстановки позволила 64-му дорожно-эксплуатационному полку правильно определить маршрут автомобильной трассы от мыса Осиновец до Кобоны».

Несколько дней спустя пограничники приняли непосредственное участие в прокладывании Дороги жизни. Для этого были выделены 45 пограничников во главе с политруком Г. П. Сечкиным.

С наступлением темноты пограничники на трех грузовиках выехали из деревни Кокорево и спустились на лед. Медленно двигались машины. Они успели пройти 15 километров, когда раздался треск, и шедший первым грузовик провалился под лед, а за ним и второй стал сползать к полынье. Налетевшие в этот момент 7 «юнкерсов» довершили дело... Лишь одна машина к рассвету достигла противоположного берега.

Но работа продолжалась. Жизненно необходимо было наладить движение по льду Ладожского озера. Это понимали все. И через несколько дней после первого рейса 30-километровая магистраль начала действовать. В Ленинград стали поступать боеприпасы, продукты, а из города появилась возможность вывезти раненых, детей, больных.

Воины-пограничники не только несли контрольно-пропускную службу и охраняли Дорогу жизни, но и занимались погрузочно-разгрузочными работами, вели борьбу с немецкими парашютистами, диверсантами и лазутчиками. Многочисленные примеры свидетельствуют о высокой бдительности и служебном мастерстве воинов.

Переправа осуществлялась под постоянным артиллерийским огнем противника. Регулярно совершала налеты вражеская авиация. А. П. Козлов вспоминает, что фашистские самолеты нападали не только на колонны, но и гонялись за отдельными автомашинами. Приведу еще один эпизод из его воспоминаний, в котором особенно наглядно ощущается и обстановка на дороге, и характер русского воина:

«...Небо разрывали длинные очереди авиационных пушек и пулеметов, надсадно ревели моторы. Решив, что неподалеку завязался воздушный бой, я выбежал из землянки, но увидел совсем другое. Немыслимыми зигзагами по льду мчалась грузовая машина. А сверху ее расстреливали два вражеских самолета.
Открыли огонь наши зенитчики, но, к сожалению, был он слаб и не причинил фашистам никакого вреда.
— Жми, браток, жми! — кричали собравшиеся на берегу, словно тот, кто сидел за рулем, мог услышать их.
Гитлеровцы неистовствовали, но водитель, ловко маневрируя, все же оставил их с носом. Машина вылетела со льда озера на берег, под защиту заснеженных елей. Мы окружили вылезшего из кабины человека. Это был Максим Емельянович Твердохлеб...
— Что везешь, друг? — спросил я у водителя.
— Мандарины, товарищ лейтенант, — ответил Твердохлеб, утирая рукавицей лицо. — Ребятишкам. Новый год ведь завтра. Из Грузии пришли мандарины-то. — Он опять посмотрел на небо и закончил: — Мог бы и не довезти...
Как в последующем выяснил, но о чем водитель не сказал, Твердохлеб был ранен. В машине насчитывалось около пятидесяти пробоин».

Ввод в строй Дороги жизни способствовал деблокированию Ленинграда. Этот факт вынуждены были признать и наши враги. Ф. Гальдер писал в своих дневниках: «Русское радио сообщает, что Ленинград теперь избавлен от полной блокады. Действительно, по Ладожскому озеру проложили путь по льду, по которому осуществляется сообщение с Ленинградом». Тем самым срывались планы немецко-фашистского командования, рассчитывавшего задушить Ленинград голодом. Поэтому были так яростны попытки врага уничтожить Дорогу жизни.

Глубокой январской ночью 1942 года, воспользовавшись метелью, крупный отряд фашистов вышел на лыжную трассу. Целью их движения была ледовая дорога. Однако пограничники своевременно обнаружили врага, и фашистский отряд был разгромлен.

~~~

«...Капитан Кудряшев с группой пограничников в количестве 70 человек собрал до 500 бойцов разных частей... Они атаковали левый фланг противника и опрокинули его...»

Из сводки о боевой деятельности частей, находившихся во вражеском окружении в сентябре 1941 года

Мужественно сражались воины-пограничники на одном из самых драматических участков советско-германского фронта — на подступах к Киеву. В числе тех, кто, не щадя жизни, защищал столицу Советской Украины, были 20, 90, 91, 92, 94 и 98-й пограничные полки, отдельная Коломыйская пограничная комендатура и 43-й резервный пограничный полк.

Рассказывая об обстановке, сложившейся на Киевском направлении в начале июля 1941 года, Маршал Советского Союза И. X. Баграмян писал: «...Дорога на Белую Церковь для врага оставалась открытой. Командующий фронтом спешно связался с командирами пограничных отрядов, которые были направлены в этот район для борьбы с вражескими десантами, и приказал им преградить путь фашистским войскам, если те двинутся от Бердичева на Белую Церковь. Но то была весьма слабая преграда: пограничников мало, к тому же нет у них артиллерии».

11 июля 1941 года была создана группа прикрытия в составе 94-го пограничного и 16-го мотострелкового полка во главе с майором П. И. Босым. Перед ней была поставлена задача к 13 июля занять оборону на рубеже Фастов — Попельня.

К исходу дня 12 июля эта задача была выполнена. В расположение противника были направлены разведчики. Захваченный ими гитлеровский солдат сообщил, что по дороге Житомир — Попельня движется немецкая танковая колонна.

Как известно, здесь наступала танковая группа Клейста. Из-за недостатка артиллерии в наших подразделениях создавались группы истребителей танков. Оснащенные гранатами и бутылками с горючей смесью, они наносили фашистам большой урон.

В 8 часов утра 14 июля танки противника с ходу атаковали позиции 16-го мотострелкового, а затем и 94-го пограничного полка. Бой длился четыре часа. Не добившись успеха ударом с фронта, немцы начали обходить Попельню с запада, где нашей обороны не было. Однако на угрожаемое направление был выслан 94-й погранполк, которому удалось приостановить продвижение вражеских танков.

Командование Юго-Западного фронта дало высокую оценку действиям пограничников под Попельней.

«94-й погранотряд, 6-й и 16-й мотострелковые полки, входившие в сводный пограничный отряд, имели всего три орудия и два легких танка, — писал впоследствии Маршал Советского Союза И. X. Баграмян. — Казалось, что могли они сделать? А сделали многое, очень многое. Гитлеровцы, считавшие путь свободным, попав под огонь, вынуждены были остановиться, развернуться в боевой порядок. Фашистские танки и пехота предприняли несколько атак и каждый раз откатывались».

Оценив обстановку, командование фронта пришло к выводу, что сдержать дальнейшее продвижение противника на подступах к Попельне наличными силами невозможно. Исходя из этого, было принято решение вывести войска в район Строкова, где организовать новый рубеж обороны.

Отход войск прикрывала группа из 154 человек под командованием коменданта 1-й комендатуры 94-го погранотряда капитана И. М. Середы.

Бой приняли у железнодорожной станции. Здесь на путях стоял эшелон с ранеными, который не смогли вовремя отправить: погиб машинист. Вражеские автоматчики пытались прорваться к железной дороге, и, хотя им это пока не удавалось, Середа понимал: раненых нужно со станции срочно убрать. Среди его бойцов был один, работавший до войны машинистом. Его-то и направил капитан к поезду. Под прикрытием огня пограничник увел состав и благополучно прибыл в Фастов.

От станции Попельня Середа принял решение отходить двумя группами: первую возглавил он сам, вторую — комиссар П. П. Колесниченко. Такое построение позволило пограничникам перекатами отойти на намеченный рубеж. Получив приказ выйти к реке Раставице у села Строково и подготовить новый рубеж обороны, капитан Середа отправился со своими бойцами выполнять поставленную задачу.

До села Строково оставалось еще километра три, когда появились фашистские танки и пехота. Наступление вражеской пехоты поддерживали более 120 танков.

Пограничники со связками гранат бросались под танки, уничтожали противника огнем из пулеметов и винтовок. До последней возможности дрался вместе со своими бойцами капитан И. М. Середа. Гранатами он подорвал гитлеровский танк, расстреливал врага из пулемета. Пограничники стояли насмерть, но силы были слишком неравны... В этом бою погибли комендант участка капитан И. М. Середа, военком комендатуры П. П. Колесниченко и с ними более 150 воинов. Лишь один участник того жаркого боя — пограничник А. И. Ковалев остался в живых. Он получил четыре ранения и лежал без сознания: фашисты сочли его мертвым. Ковалева нашла жительница села Парипасы Т. М. Скакун. Рискуя жизнью, укрыла она у себя раненого воина, выходила его, а затем проводила к партизанам.

...На месте героической гибели пограничников ныне воздвигнут памятник. На нем высечена надпись:

«Товарищ! Низко поклонись этим полям. Они окроплены кровью героев. Здесь 14.VII.41 г. в неравном бою с фашистскими танками погибли капитан Середа, политрук Колесниченко и 152 бойца 94-го пограничного отряда. Вечная слава героям!»

Указом Президиума Верховного Совета СССР Ивану Михайловичу Середе посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Старший политрук Павел Петрович Колесниченко посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени.

В сентябре 1941 года 94-й пограничный отряд получил задачу оборонять город Лубны Полтавской области. Бой шел уже несколько часов. Гитлеровцы подтягивали все новые и новые подразделения. И хотя численное превосходство было на стороне противника, пограничники стойко удерживали свои позиции.

В ходе боя начальник пограничного отряда майор Босый поручил офицеру штаба капитану Мирзиашвили организовать разведку села, которое просматривалось с правого фланга боевых порядков отряда, чтобы избежать окружения. Во главе группы бойцов капитан выдвинулся на машине к окраине села. Всюду было тихо, но Мирзиашвили, опытный командир, знал, что не следует доверять тишине, если враг в двух шагах. Он решил войти в село, осмотреть строения и убедиться в безопасности этого пути для отхода отряда.

Пограничники двигались скрытно, пристально вглядываясь вперед. Вдруг капитан заметил замаскированный танк, а чуть дальше — пушку. «Засада!» — обожгла мысль.

Как сообщить в отряд? За селом сразу же начинается открытое поле, которое противник постоянно обстреливает. Пройти невозможно, а значит, нельзя послать связного. И Мирзиашвили принимает решение: пока гитлеровцы еще не открыли огонь, развернуть группу и завязать бой. В штабе отряда непременно услышат стрельбу и поймут, что село занято фашистами.

Тихо, почти шепотом, капитан подал команду развернуться к бою. Но как только пограничники начали выпрыгивать из машины, вражеский танк выстрелил и двинулся вперед. Снаряд разорвался совсем недалеко от машины, осколком ранило командира.

Пограничники приготовились к бою. В эту минуту Мирзиашвили приказал шоферу: «В отряд! Мы сдерживаем фашистов!» Проскочив буквально под самым носом у вражеского танка, машина устремилась к городу.

Пограничники дрались отважно. Гранатами был уничтожен вражеский танк, но гитлеровцы, стремясь побыстрее покончить с небольшой группой, направили на нее вторую машину. Мирзиашвили видел, как пограничник Гвоздев пополз вперед, сжимая в руках связку гранат. Вот он приподнялся, чтобы бросить ее под гусеницы, и в ту же секунду упал, сраженный пулеметной очередью. Не раздумывая, капитан вскочил и, схватив гранаты, метко бросил их под танк. Раздался взрыв, танк окутался дымом и остановился. Прячась за домами, пограничники метко разили врага. Завязался рукопашный бой. Фашисты не выдержали, отступили. Путь отряду был свободен.

Когда смолкли последние выстрелы, подбежавшие к капитану бойцы увидели расплывшееся на его гимнастерке алое пятно: осколок вражеского снаряда пробил грудь капитана.

За героический подвиг Михаил Дмитриевич Мирзиашвили посмертно награжден орденом Красного Знамени. На мраморной доске величественного монумента, воздвигнутого в украинском городе Лубны, первым в списке героев-пограничников, погибших здесь в сентябре 1941 года, значится его имя.

В тяжелых боях участвовал и 92-й пограничный отряд. После боев на границе и завершения первого контрудара он отошел вместе с частями 99-й стрелковой дивизии, а 30 июня командир дивизии приказал отряду занять оборону южнее села Роги. Утром следующего дня в небе появился вражеский самолет-корректировщик, который тут же был сбит пограничниками. В 10 часов гитлеровцы начали наступление.

Гвардии полковник запаса М. Скрылев, бывший политрук Перемышльской заставы 92-го погранотряда, рассказывает, что начальник отряда Я. М. Тарутин лично руководил боем, в ходе которого пограничники подбили несколько танков. В том бою подполковник Тарутин был тяжело ранен, лейтенант Журавлев пытался вынести командира, но сам попал под огонь фашистских автоматчиков.

Бой длился несколько часов. Благодаря своему численному превосходству противнику с большим трудом удалось сломить сопротивление советских воинов и потеснить пограничников и подразделения 99-й дивизии. На месте сражения остались убитые и раненые. Гитлеровцы безжалостно расправились с теми, кто подавал признаки жизни.

После ухода фашистов местные жители решили похоронить погибших. 18-летняя Мария Деревянко, проходя по этому страшному полю, услышала слабый стон. Позже она рассказывала:

«Мы шли из села лощиной, а я повернула к ответвлению и пошла небольшой боковой лощинкой. Услышав стон, я испугалась и позвала подруг. Мы увидели в канаве раненого командира в форме пограничника. Он был очень слаб. Шевелил губами, но сказать ничего не мог. Правая нога его была разбита, и каждое движение причиняло боль. В селе стояли гитлеровцы, но мы все же решили перенести раненого в хату. Несли скрытно, огородами. По дороге сняли из его петлиц «шпалы» — знаки различия подполковника.
Раненого принесли в нашу хату, уложили в постель. Я побежала за фельдшерицей. Анастасия Николаевна Деревянко сделала укол, перевязала ногу. Раненый открыл глаза, увидел, что находится среди советских людей, и подал нам свои документы. Среди документов было удостоверение депутата Верховного Совета Молдавии. В нашей хате Тарутин пролежал около трех часов. Его сильно мучила боль, и спасти его мы ничем не могли»

Тарутина похоронили в саду, а после войны его прах перенесли в братскую могилу около Дома культуры. Одна из улиц села Роги ныне носит имя Я. М. Тарутина. Сельчане свято чтут память о герое-пограничнике.

С тяжелыми боями отходили пограничники 92-го погранотряда под командованием начальника штаба капитана Кудряшева. С боем прошли они и переправу в Заречье, а в районе села Вороньки капитан Кудряшев собрал до 500 человек бойцов и командиров различных частей, разбил их на взводы и отделения, назначил командиров взводов из числа командиров и политработников. Боеспособной и уже довольно многочисленной военной части удалось прорвать фронт. В том бою фашисты потеряли знамя 437-го полка «СС», пять танков, 11 автомашин, 6 мотоциклов, 3 пушки, 3 миномета, много стрелкового оружия.

В сводке Политуправления войск НКВД о боевой деятельности и моральном состоянии частей, находившихся во вражеском окружении, есть строки, которые много говорят тем, кто прошел дорогами войны. Да и неискушенный читатель сможет понять, какими были стойкость духа пограничников, их воинское мастерство:

«Красноармеец-пограничник 92-го полка комсомолец Серсекеев командовал взводом в 42 человека и неоднократно разбивал мелкие группы противника. Одна группа немцев была уничтожена вместе с автомашиной. Кроме того, был выведен из строя фашистский танк, у которого гранатой перебили гусеницы. Удачным броском гранаты Серсекеев уничтожил немецкого автоматчика...
Действуя небольшими группами, пограничники смело пробивались вперед, нанося врагу урон в живой силе и в материальной части...

Все жили одним стремлением: вперед, на восток, к своим. При форсировании реки Сула 27 сентября группа подготовила щиты и навела переправу. Предупреждая возможный отрыв отдельных бойцов, к каждому отделению были прикреплены коммунисты. Прикрепленные к отделениям коммунисты доводили до бойцов ориентиры, места предстоящих привалов и т. д.

В результате группа бойцов и командиров в числе 65 человек с полным вооружением (ручпулеметом, семью пулеметами-пистолетами Дегтярева, 50 гранатами и т. д.) вышла из окружения.
Коммунисты и комсомольцы, как правило, находились в первых рядах и личным примером воодушевляли остальных бойцов, увлекая их за собой.

Член ВКП(б), политрук транспортной роты 92-го пограничного полка Бутенко трижды ходил в атаку, ведя за собой группу бойцов Красной Армии численностью до полка. Лично Бутенко бутылками с горючей жидкостью уничтожил 2 танка противника».

В ходе одного из кровопролитных боев разведывательная группа пограничников 92-го отряда под командованием капитана Тарасова оказалась изолированной и не смогла соединиться со своими. Пройдя по тылам врага сотни километров, неоднократно вступая в схватки с фашистами, группа без потерь вышла из окружения и соединилась с отрядом. Пограничники захватили 7 станковых пулеметов, миномет, 2 мотоцикла, автоматы, сожгли 3 танка под Сенчой и уничтожили несколько десятков гитлеровских солдат и офицеров.

При выходе из окружения бойцы и командиры отряда проявили высокую товарищескую спайку, взаимную выручку и поддержку. «В группе пограничников 92-го полка, руководимой капитаном Тарасовым, все дали клятву: 1) оружие не бросать; 2) не сдаваться в плен и стрелять в каждого, кто поднимет руки для сдачи; 3) не переодеваться; 4) товарищей не бросать ни при каких обстоятельствах». Так записано в сводке о боевых действиях отряда. И эта клятва выполнялась не только при обороне Киева, но и во всех последующих боях.