"...Мы правильно поступаем, что так сурово караем националистов всех мастей и расцветок. Они лучшие помощники наших врагов и злейшие враги собственных народов."     И. В. Сталин.   Из беседы с авиаконструктором А. С. Яковлевым 26 марта 1941 года       Это событие - то самое пресловутое "белое пятно" в нашей истории. Упоминания о нём вы не найдёте ни в историографии времён заката Советской эпохи, ни даже в официальной истории Пограничных Войск. А ведь благодаря высокому профессионализму Разведотдела, Особого отдела и, прежде всего, грамотным действиям командования Гадрутского отряда, не промедлившего ни одной минуты, благодаря самоотверженности и решительным действиям личного состава 5-ой пограничной заставы "Пайка", своевременному прибытию мото-маневренной группы Отряда и личного состава инженерно-саперной роты, прибывшей позже на усиление резервной заставе и пограничникам других застав Отряда была БЕЗ ПРОЛИТИЯ КРОВИ предотвращена попытка спровоцировать пограничный конфликт между СССР и Ираном.   У меня нет намерения очернить или наоборот превознести ту или иную сторону Карабахской войны. Я не делаю попыток указать правых или виноватых, просто хочу рассказать, как оно всё было, без ретуши. Хочу отдать должное моим братьям-гадрутцам, которые в конце ноября - начале декабря 1988 года совершили героический поступок, несправедливо предаваемый забвению.   Фамилия "старослужащего"-армянина, по понятным причинам, изменена.     Как эпиграф, слова из песни Александра Розенбаума "Афганская вьюга":     "...снова шулер нас мечет,   Да не тузами, шестёрками нас принимает сукно..."     Толчком рассказать об этом событии послужила одна сцена из художественного фильма "Блокпост", а вдохновило меня написать о Кумлахском инциденте следующее: нынче, как всем известно, дружбы народов нет и вроде как не было никогда. Согласно ублюдочному тезису, усиленно внедряемому в умы нынешней молодёжи, СССР-де был лишь "тюрьмой народов" и ничем иным. Да только враки это. Помню на закате перестройки, (не к ночи будь помянута), известный комик Геннадий Хазанов как-то сказал, что вот раньше писали: член партии с такого-то года, а теперь станут говорить с такого-то года украинец, грузин, эстонец и так далее. И ведь как в воду глядел: такой разгул "национальных самоoсознаний" имеет место быть, что просто диву даёшься: ведь были же мы люди как люди, и вдруг как будто затмение какое-то на всех нашло! Хотя тут я не совсем точен в определениях: не вдруг и не затмение.   Хочу поведать приключившуюся в далёком теперь 1988 году историю, очевидцем и непосредственным участником которой был я сам. Но сначала небольшое предисловие. Призвался на срочную службу в пограничные войска в 1987 году и попал служить в Нагорный Карабах. На "учебке" на одной учебной заставе было два закадычных друга, просто не разлей вода: армянин и азербайджанец. Всё у них было поровну, друг за друга стояли горой, в общем - словно два брата родных. А кончилась их дружба в одночасье, когда начались у стен нашей части "народные гуляния" с криками "Карабах - наш!" И всё - те двое стояли у окон казармы порознь и смотрели на скандирующих. Перестали друг с другом разговаривать, да что там - разговаривать, они даже за один стол в столовой отказывались садиться.   Ну а теперь, собственно сама история. Служил я тогда по первому году на 5-й пограничной заставе "Пайка" Гадрутского отряда, на границе с Ираном. Личный состав подобрался самый что ни на есть интернациональный: армяне, белорусы, дагестанцы, русские, украинцы, татары, грузины, чеченцы. Как раз перестройка уже четвёртый год фонтанировала всяческим перегноем: поле удобрялось и закладывались семена. Вот к 1988 году и подоспели всходы: украинцы с русскими начали припоминать друг дружке всякие "исторические несправедливости", дагестанцы с татарами и чеченцами принялись эдак искоса посматривать на русских, белорусов, украинцев, грузин и армян. Короче говоря, получилась наглядная иллюстрация приобщения к "национальному и религиозному самоосознанию". И продолжалось это помрачение умов, (иначе и не скажешь), до одного далеко не прекрасного дня 23 ноября, когда рано поутру личный состав "Пайки" подняли по команде "Тревога!" Некоторые, я в том числе, сначала вообще плохо воспринимали действительность, потому что вернулись на заставу с границы на рассвете, со второй смены ЧГ и поспали всего ничего. На "автопилоте" повскакивали с кроватей, оделись-обулись, вооружились кому чем положено по штатному расписанию. Нам сказали: ждём, пока прояснится обстановка.   Ну ждать, так ждать, собрались мы в курилке. Никто из личного состава ничего не знает. Смотрим - на иранском берегу Аракса жандармы вдруг забегали как наскипидаренные, два крупнокалиберных станковых пулемёта не таясь (!) устанавливают. У нас глаза на лоб полезли. "Дембеля" Ноябрь 86 сходу выдвинули версию: сипец, приплыли - крысы съели дембельский альбом! (Была у нас такая неуставная фраза-код о начале боевых действий с сопредельной стороной.) Наверное Хомейни дуба дал и в Иран теперь наши войска вводить будут!   (Может кто-то читая эти строки хихикать начнёт, типа рехнулись что ли, а нам тогда было не до смеха. Потому что имелся уже подобный прецедент на Иранской границе в августе 1941 года, если кто не знает.)   Самые глазастые заметили, что пулемёты иранцы не в сторону заставы разворачивают, а строго для ведения кинжального прострельного огня вдоль моста. Вообще ничего не понимаем! Может провокация какая? Тут поступила команда построиться на плацу и нам сообщили, что по данным Разведотдела, от Кумлаха, (крупный местный населённый пункт и железнодорожная станция), движется в сторону заставы многотысячная толпа. По предварительным данным, намереваясь прорваться на мост и уйти на сопредельную. Начальник заставы приказал заслону, (составленному исключительно из добровольцев, числом - десять), усиленному ПК, скрытно выдвинуться к посту "Особый" и удерживать калитку на мост. Всем остальным было приказано занять оборону по той стороне дувала заставы, которая выходила в сторону Кумлаха.   Только успели занять стоячие места в "партере" по Шекспиру старого как мир Театра под открытым небом, почти в тот же самый миг вдруг из арки под железнодорожной насыпью начинает вываливать на футбольное поле перед заставой толпа местных! И сразу, рывком, будто включили, пошёл гул от голосов огромного скопления людей. Мы оторопели: нас 47 человек, а местных, которых всё прибывает и прибывает, уже счёт на сотни идёт! Как их сдерживать?! Ведь сомнут! И тут, прям как в сказке, со стороны левого фланга выруливают отрядские БТРы. Пара машин разворачивается так, чтобы перегородить расстояние от "системы" до заставской ограды-выгородки. Местные резко потеряли желание двигаться в сторону моста, подались назад с испуганными вскриками: "Мы мирный, сапсем мирный, танки зачем, да?" Нас всех на нервный смешок пробило: "Танки!" Толпа в нерешительности дёрнулась туда-сюда, а потом принялась как бы закручиваться спиралью на футбольном поле, всё увеличиваясь в размерах. Внезапно всё это скопище, заводя себя всё сильнее и сильнее, начинает скандировать: "Армяне! Мы знаем - у вас на заставе есть армяне!!!" Жуткое зрелище - ни одного человеческого лица, хотя там и женщины были, и дети, только распяленные в крике рты. Рев стоял такой оглушающий, что нам приходилось чуть ли не орать, чтобы услышать друг друга. Переглядываемся между собой: у всех лица белые, страшно ведь, да и не понимаем ни черта, что же такое происходит. Тут появляется наш замполит и командует "дембелю"-армянину:   - Анисян, разоружайся и быстро на вышку Часового Заставы! Сиди там тихо, не высовывайся.   Потом, не спеша эдак, закатывает рукава камуфляжки, берёт двух первых попавшихся на глаза рядовых и они, обвешавшись пулемётными лентами, взяв по пулемётному коробу, втроём лезут туда же на вышку к часовому и Анисяну. Затащили наверх ПК. Установили, снарядили. Лейтенант командует:   - Теперь вы двое можете вниз, к остальным.   Те что сделали? А попробуйте угадать с трёх раз. Спустились само собой вниз, взяли по цинку патронов и обратно, на вышку. Мы головы задрали: замполит сидит на краю балкона вышки, ноги свесив, правой рукой за ствол ПК держится, а в левой у него...губная гармошка и наигрывает он мелодию "Ах мой милый Августин, Августин, Августин..." Практически у всех нас появились кривые ухмылки. Знаменитый в узко-специальных кругах, аспидный пограничный юмор. Ай да Щепа, ай да..   Выскочил со стороны главного здания ПЗ на плац какой-то подполковник, без фуражки: глаза лихорадочно блестят, метается сложным, противоторпедным зигзагом. Явно выбит из привычной колеи и не знает чем себя занять. Окинул вдруг орлиным беркутом пристально да оценивающе нас, стоящих у дувала с оружием наизготовку к нему спиной в четверть полуоборота. Подумал себе немного, просиял да как заорёт: "А ну, щеглы, подсумки с жоп передвинули, куда положено, и ремни повдевали в лямки бушлатов!" Сюрр какой-то на фоне сельской пасторали, нашёл время "филиповать"! Естественно, никто "филипка" не услышал - не стали расстёгивать ремни и заниматься хернёй, когда распалённая криками толпа вот-вот на приступ бросится, алкая добраться до Анисяна на вышке... Ну и попутно порешать всякие мелочи: разоружить заставу, (занятую "лямковдеванием"), захватить склад АТВ, где оружия и боеприпасов - на отдельный батальон и ведение активной обороны с неделю, и взломать дверь комнаты ЗАС. "Филипок" совсем было растерялся, но зорко отследив угловую траекторию бросаемых нами взглядов, повернулся кругом, тоже задрал голову. И узрел нашего замполита, во всей, понимаешь, красе: пулемёт, закатанные по локоть рукава и - с губной гармошкой. Секунд несколько вдыхал-выдыхал в холостую, сердяга, а потом как гаркнет, показывая на ПК:   - Лейтенант, ты чё, о.уел совсем?! Убери его на .уй! РАНО ЕЩЁ!!!   И мы все, как один, грохнули: такой хохот поднялся, даже местные по ту сторону дувала смолкли на несколько мгновений. А мы истерически, эдак, отсмеялись и всем сразу полегчало - из оцепенения вышли и даже приободрились.   Тут прибыла к нам ещё подмога: такие войска, которых боялось, по слухам, всё НАТО. Потому что этим парням вообще оружие не выдали - настолько они были немеренно суровы. Думаю, что все уже догадались, что подъехала к заставским воротам доблестная стройрота. (Они у нас тогда как раз вели работы по замене старой "системы" на новую.) Начинают выпрыгивать из "66"-х, все до единого классически безоружные. Командир их, майор Набойщиков, тот ещё приколист, начинает на виду у толпы деловито, с матерками и шутками-прибаутками раздавать подчинённым арматурины и колья. Местные враз громкость сбавили: видят, что приехал народ весьма и весьма серьёзный, тары-бары-растобары разводить не намерен, а готов, если местным вздумается проявить-таки поползновения на всякое, к немедленным действиям, исключающим двойное толкование.   Внезапно толпа совсем стихла, будто дирижёрской палочкой махнул кто. Смотрим, вылазит из-за детей с женщинами некий чин с усами и в милицейской форме. С ним рядом некто непередаваемо весь из себя "мелконачальственный", так же как и первый с грациозностью стана на подобие пивной бочки. Тот, что в милицейских одеждах, крикнул:   - Я - началнык отдела мылыции Кумлах, а ета, - показывает на другого, - уважаемий таварыщ пракурор. Выдайте нам арман, их безопасность ми лычно гарантыруэм.   Мы - молчим.   Те подождали-подождали, и неизвестно как бы всё сложилось дальше, но тут местный прокурор решил вставить своё "веское слово":   - Бистро отдавайте арман и ми вас не тронэм!   Уж не знаю, какие у кого до этого мысли бродили в голове, но после ЭТИХ СЛОВ... Мы все, дружно, стали смеяться: зло, издевательски, с прищуром. ОНИ! НАС! НЕ ТРОНУТ!!! "Отдайте!". Щас, разбежались, только шнурки погладим! Вперед вышел Алексей Григорьевич Набойщиков, и сказал такие слова, что не ведаю, как остальные, а я помнить буду до последнего моего часа:     "МЫ, СВОИХ БРАТЬЕВ, НА СЪЕДЕНИЕ - НЕ ОТДАДИМ!!!"     Вот говорят: "Наступил Момент Истины". Могу без преувеличения сказать, что для всех нас там, тогда, в тот самый миг он и был - один на всех. Было ощущение полного, всеобъемлющего единения и братства! Нет, не так - БРАТСТВА!!! В этот миг мы осознали, что ВСЕ МЫ - БРАТЬЯ! Сорок семь нас было тогда. Это такая малость, даже не капля в море, но мы вдруг стали СИЛОЙ НЕ-ПРО-ШИ-БА-Е-МОЙ и НЕПОДВЛАСТНОЙ НИКОМУ И НИЧЕМУ! НИКТО И НИЧЕГО НЕ СМОГ БЫ С НАМИ СДЕЛАТЬ ПРОТИВ НАШЕЙ ОБЩЕЙ ВОЛИ!!!   Вот об этом надо думать, а не припоминать взаимные обиды действительные и мнимые, новоприобретённые или подёрнутые паутиной стародавние. Достучаться бы до сердца, до души... Эх...   Кстати, та фраза майора-пограничника означала, что погранцы своих боевых братьев не отдадут никому, кто бы ни пришёл требовать их "выдачи". Если бы всё происходило, скажем, в Армении и на нашу заставу пришли бы местные требовать "отдать" им пограничника-азербайджанца, мы поступили бы абсолютно так же и были бы сказаны ТОЧНО ТАКИЕ ЖЕ СЛОВА!!! Потому что пограничники соблюдали нейтралитет и нам было неважно, кто из нас какой национальности, потому что ВСЕ МЫ СТАЛИ БРАТЬЯМИ!!!   Командование нашего Пограничного округа сделало следующие: всех военнослужащих-армян Гадрутского отряда, (то есть срочников, сверхсрочников и офицерский состав), перевели служить в Армению, а к нам из Армении перевели пограничников-азербайджанцев. На том стояли и, уверен, будут стоять погранвойска: неукоснительное соблюдение нейтралитета при межнациональных конфликтах. Наше дело - государственную границу охранять. Пока никто не пытается её нарушить, пока не собираются с оружием напасть, АБСОЛЮТНО ВСЕ ДЛЯ ПОГРАНЦОВ - ПРОСТО МИРНЫЕ ЛЮДИ! ВСЕ, БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ!   Продержались мы до вечера, а когда уже стемнело и на футбольном поле запылали костры, (ноябрь как никак и местные решили погреться, не собираясь уходить на ночь), нас деблокировали. Под утро, когда толпа значительно поредела, подустала кричать: "Карабах - наш!" и потеряла, хм, бдительность, вывезли на БТРе Анисяна до ближайшей вертолётной точки и он улетел к себе в Армению, на дембель.   Местные ещё долго не прекращали "посиделки" у "Пайки", а потом, 7-го декабря, случилось в Ленинакане, то самое землетрясение 1988 года, когда сам Ленинакан изрядно пострадал, а Спитак вообще разрушило до основания. И - как отрезало, сразу исчезла толпа с основательно загаженного футбольного поля, как ветром сдуло.   Вот только нет у этой истории счастливого конца, к великому моему сожалению. Почему, спросите? А вы оглянитесь вокруг!    

     Когда Кумлахский инцидент приключился и у нас на "Пайке" чуть ли не пол-Отряда сидело, пришли мы как-то раз на заставу из наряда с левого фланга. Там у нас "дыра" была: меняли старую "систему" на новую. Местные вели себя чинно и благовоспитанно. В сторону Аракса никто не то что не делал никаких поползновений, (хотя вот он берег, буквально рукой подать), а даже голову отворачивали в строго противоположную сторону, фланируя на значительном удалении. А ларчик просто открывался: к крайнему бревну был привязан Аргус, который вроде лениво эдак посматривал на гражданских, но с нехорошей такой заинтересованностью.   По усиленному варианту несения службы положено, чтобы разрыв в службе не менее двух часов был. Ну да когда столько начальства в одно месте - "дым", (дурдом), обеспечен. Автомат - под кровать, вырубился не раздеваясь. Вдруг подымают и говорят: давай иди готовиться на службу! Глянул машинально на часы, оказывается цельных сорок минут дали поспать. Иду на автопилоте и начинаю зачем-то САПОГИ ДРАИТЬ, до умопомрачающего блеска. После того случая "филипанства" подполковника в самый первый день инцидента, никто из офицеров на уставные правила формы одежды и прочего внимания не обращал: классически - не до жиру. Потом, уже вооружившись, стою в комнате службы, а у отрядского майора, что приказ ставил, сапоги - грязнучие-е-е, страх просто! Он то на меня глянет, то на мои сапоги, то на свои. Даже засмущался. Ну и как обычно:   - Службу нести можете?   - Так точно.   И начинает он мне приказ ставить на охрану моста... ОДНОМУ!!! Там усиленное отделение сидело с парой ПК (пулемёт Калашникова), сигнальными минами обложившись, в паре сотен метров на футбольном поле многотысячная толпа вопит "Карабах наш!", а он мне спокойно так приказ ставит! Пошёл, куда приказом послали. Дохожу до "калитки", прапору - старшему наряда докладываю: вот, пришёл вас сменить. Народ на меня вытаращился от изумления, прапорщик тщетно пытается сосчитать, сколько же нас там, не верит, что я один припёрся. Говорит в том смысле, что да, слышал в Отряде, что вы тут, на "Пайке", поголовно отмороженные все, но чтобы вот так, одному, да ещё при таких обстоятельствах мост доверили охранять?!!! Ну да ладно - начальству видней. Передали охрану, пожелали удачи, "калитку" за собой затворили и ушли все 15 человек, оглядываясь на меня всё ещё квадратными от удивления глазами.   Остался я в гордом одиночестве. Жуть такая: слева толпа гудит совсем рядом, сзади - мост на ту сторону и иранские пулемёты на том берегу, темень, костерок догорает. Подкинул дровец, сижу на пустом ящике, бдю где-то с полчаса. Вдруг - оба-на: с заставы идёт собственной персоной сам начальник Отряда, со свитой. Ну думаю, всё - попал за костёр-то! Вскочил, встал по соответствующей стойке. Подходят, я доложил, как положено: рядовой такой-то, несу службу по охране вверенного мне объекта. Ошарашенный полковник челюсть себе не сразу на место поставил, да как заревёт зубром:   - Какой мудак ставил этому рядовому приказ?! Вы тут совсем охренели - одного на мост ставить!?   Приказал "свитским" бежать на заставу, вооружиться и сменить меня. Про костёр даже ни полслова не сказал, всё на секундомер поглядывал. Видимо уложились "свитские" в норматив, потому что он их только пару минут склонял всяко-разно и то без особого фанатизма, а так, несерьёзно, явно проформы ради. Тут я снова ему на глаза попался.   - А этого Рембу Пайкинского - на заставу! Пусть отдыхает, - тепло так, по-отечески проговорил с улыбкой. Я сказал: "Есть - на заставу!" - и усвистал побыстрее, на всякий случай. А то настроение у начальства, как известный опыт учит нас, переменчиво очень, куда там морю. Опять автомат, подсумок с ремнём и прочую экипировку - под лежбище, рухнул, как подкошенный, даже не сняв бушлат, и заснул раньше, чем голова коснулась подушки. Поспал по-королевски: аж целых 5 часов подряд!   Командир Отряда меня запомнил. На следующем Боевом расчёте приказал, чтобы мне ПК выдавали на службу, а то, мол, при его росте да плечах автомат как-то очень уж по-детски смотрится. На нём же КСП обновлять можно, вместо трактора. И стал я на службу ходить с пулемётом, местных пугая, особенно ночью если, да на фоне пылающих на футбольном поле костров. А всё потому, что с недосыпу и прочих неудобств, лицо у меня было, как мне сказали со смехом, очень добрым и отзывчивым, в довесок к весомому аргументу в руках. Только тряпочкой котелок подвязать осталось, пулемётную ленту гламурненько через плечико пустить да обернуть вокруг пояса и пожалте - вылитый Ремба, девять с половиной недель на Первой крови, 13 серия, полная версия, не обрезанная почему-то режиссёром и не виденная ещё зрительскими массами. Тьфу! Задолбали потом подначками.   Натуральный цирк был, когда я с одной стороны "дыры" с ПК располагался с нарядом, а Аргус - с другой. Сапёры тотчас принимались словесно изощряться и остроумничать. Например, блистать по памяти отрывками из Маяковского: "Ара и Ремба - близнецы-братья" да "кто партии более ценен". Местных же почему-то моментально как бы сдувало неким мистическим ветром из пределов видимости невооружённым чем-нибудь оптическим глазом.   И чего, спрашивается?    

     Посвящается личному составу 1988 года инженерно-саперной роты "Скрепер" Гадрутского отряда, а в особенности - командиру сапёров, майору Алексею Григорьевичу Набойщикову да так и оставшимся безымянными героями: рядовому - водителю "ГАЗ-66", оснащённого буром, и ефрейтору - старшему машины     Спросили как-то у меня на одном сайте участников локальных войн и конфликтов:   - У тебя "ксива" ветеранская есть?   - Нет, - отвечаю.   - Значит, не воевал и вообще - не ветеран! - немедленно был сделан вывод, со всеми вытекающими. Так я нигде ни разу и не выдавал себя воевавшим. Я, как и все пограничники, "за редким исключением", просто границу охранял. Тоска, хех, зелёная. Такой вот типичный не воевавший не ветеран. Особь второго сорта, ага. (Оговорюсь сразу - в глазах не у всех ветеранов). Даже хуже того - поваром-хлебопёком был на своей заставе. Это же кошмар: такой вот пишет на ветеранском сайте, то есть даже не второго сорта, нет, третьесортный вовсе! Доблестно служил с половником на заставской кухне, обсыпанный мукой. Такая вот "логика" - и смех, и грех. Ну да ладно, переживу как-нибудь.   Речь пойдёт о тех парнях, которые не то что эпизодически, (как заставские повара), а - наглухо, то есть совсем, с оружием дела не имели за всю срочную службу. Не выдавали им оружия, хотя они столько же, сколь и остальные пограничники бывали непосредственно на границе. А не положено потому что - и точка! Я им очень благодарен, (как, более чем уверен, и все "пайкинцы"), за весомую поддержку и помощь. В том, что провокация во время Кумлахского инцидента не удалась, есть большая заслуга и отрядских военных строителей: рядовых, ефрейторов, сержантов, старшин, прапорщиков, офицеров и особенно их командира - майора Набойщикова Алексея Григорьевича.   Хочу рассказать об одном эпизоде. Если верно помню, на третий день Кумлахского инцидента это произошло. Дембеля-армянина призыва Ноябрь 86 на заставе уже не было: в первую же ночь тайно вывезли с заставы на БТРе и он наверняка давно уже ел дембельскую мечту - розовые, домашние пирожки. Но местные-то об этом не знали или знали, но "не верили" да и по некоторым признакам толпой на футбольном поле у заставы ловко управляли некие "закулисные кукловоды". Тем более что "триумфальный" заход толпы гражданских на мост Александра Македонского под кинжальный огонь пары крупнокалиберных "станкачей" иранцев так и не был осуществлён, благодаря самоотверженным и умелым действиям советских пограничников-гадрутцев. Поэтому это людское скопище не спеша, но неуклонно заводили, точнее подогревали до нужного "градуса".   День неудержимо клонился к вечеру. С правого фланга, по границе, а не по тылу как обычно, возвращался дозор. Усиленный, то есть трое: старший наряда с ПК и младшие с АК-74. Причём у младших - по два рожка с 25 патронами в каждом, как при службе по обычному, а не усиленному варианту бывает. Шли бодро и ходко, потому что - домой, на заставу, да и ужин скоро. Такая вот немудрёная шкала ценностей, от которых эстетствующие интеллектуалы, "сахар нации" обоего пола охотно воротят рыльце и морщат носик. Вдруг впереди, по тылу, немного не доходя до разрушенного моста "Дальний", обозначилось какое-то нездоровое столпотворение, шум-гам, пыль столбом. Наряд тут же переходит на бег, даже команды не надо отдавать, ведь и так ясно, что там что-то нехорошее затевается. Прибежали, как показали последующие события очень кстати, вовремя "обозначили присутствие". Картинка маслом: сапёры ефрейтор и рядовой-водитель "ГАЗ-66" с буром, перегородили единственную проходимую для автотранспорта дорогу к заставе да не просто так, а - с гарантией: бур засажен в грунт, намертво! Попробуй, сдвинь. Вокруг грузовика - местные числом дюжины две хороводы нарезают, вопят, но приближаться пока не решаются. Видать, как пел один известный бард: "Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков!" Дозор "нарисовался" по ту сторону "системы" почти рядом с "газоном" строителей.   Замыкающий наряда, младший дозора, отвечавший за сектор наблюдения по тылу, доложил о приближении автоколонны местных: легковые, несколько грузовиков. И сразу же первая мысль: таранить заставские ворота будут! Вон какой у них симпатичный "ЗиЛ-130" - разгонятся, благо футбольное поле позволяло, и... Колонна остановилась у рукотворного автозатора, который не объедешь никак: слева - высокая и крутая железнодорожная насыпь, а справа - того хуже: "система", за ней через два метра - обрыв в пограничную реку. И куда теперь местным деваться, что делать? Очень не дальновидно голову колонны гражданские составили из легковушек. (Небось творческую инициативу проявили некоторые или как Пятачок хотели поспеть раньше всех: тоже как будто они сами, без подсказки, догадались, что именно сегодня - пятница. Очень спешили, ага.) Весовая категория у легковых не та, чтобы с "66-м" в захватывающую игру "Тяни-Толкай" сыграть. Поэтому, когда клубы пыли немного осели, был высажен "десант": несколько десятков рвануло к перегородившей дорогу машине с криками: "Убырай бистра, да!!!" Водила тут же заперся в кабине, чтобы не выдернули, не сняли грузовик с ручника и передачи, то есть не взялись убирать мешающее им автотранспортное средство сами. Ефрейтор заскочить не успел, его тут же окружили с криками: "Прыказывай своему да, пусть двер откроит!"   Старший дозорных крикнул ефрейтору: "Брат, мы здесь!!!" Не слышит сапёр из-за гвалта, затравленно озирается, бледный, но на поводу у толпы не идёт. Старший лаконично младшим наряда: "Затворные рамы!" Те чётко, почти синхронно сняли автоматы с предохранителя и, переведя "флажок" в положение "стрельба очередями", передёрнули чего требуется. Это двойное "клац-клац" мгновенно охладило страсти, пусть самую чуть и лишь на время. Толпа заметила, что не совсем одна да в чистом поле. Ефрейтор просветлел ликом, приободрился тотчас. Старший дозора заминку использовал на все сто: "воткнулся" и по МТТ (микро-телефонная трубка) связался с заставой. Доложил обстановку, попросил помощи и решился на некоторое хулиганство, для пользы дела: спросил, разрешено ли в случае крайней надобности применить оружие на поражение? Громко спросил, вроде как не слышно ему из-за шума и криков. Ему тотчас заполошно по трубке:   - Категорически запрещаю!!!   Старший молодцевато гаркнул:   - Есть, так точно! - и отключился.   Толпа притихла, смотрят: непонятно ведь, чего "Есть!"? Они же не могли слышать ответ начальства на явственно прозвучавший вопрос. А старший дозора деловито принялся... нарушать отданный ему приказ и парочку инструкций, памятуя слова Петра Первого: "...и не держаться уложений и устава воинского, аки слепой плетня, а вельми надобно будет если, то и голову здравосмысленно прикладывать не стесняться..." Вот он и не стеснялся нигде ни разу, устроил себе маленький личный праздник. Открыл запечатанный короб, достал ленту, заправил в пулемёт, присоединил чего надо и затворную раму - в крайнее заднее положение, потом - мягкий досыл в крайнее переднее. То есть никакого звонкого "клац-клаца" автоматов, скорей уж предупреждающее, едва слышное змеиное шипение. И когда выпрямился со снаряжённым ПК, (блин Рембо, 13-ая кровь с молоком), местные разом эдак сбледнули с лица, оторопев. Да и трудно сохранить невозмутимость, когда на тебе смотрят пока ещё не как на мишень, но и уже почти не как на живого человека. Только долго такое продолжаться не может: первое оцепенение быстро пройдёт и тотчас вспомнят, что "иран пришёль, ти - пух-пух, тебе - медал, йа пришёль и ти меня - пух-пух - тебе турма!" Местные СТПВ знали хорошо, точнее ту её часть, которая напрямую их касалась. Всё верно: нельзя трогать местное мирное население и следует очень терпимо к нему относиться, если, конечно, через границу не лезут.   Тут головной младший дозора как-то так очень странно присвистнул. Старший глянул вперёд и даже где-то восхитился в душе: со стороны заставы как в замедленном, немом кино набегало-наплывало, (иначе и не скажешь), отделение сапёров во главе со своим начальником, майором Набойщиковым. Неумолимо, молча, целеустремлённо, даже, казалось, земли не касаясь сапогами, с арматуринами наперевес. Видимо сработал пресловутый "испорченный телефон" и наверняка майору доложили, что-то вроде: "Там, у "Дальнего", сейчас ваших затопчут!!!" Дозорных невольно морозом пробрало, потому что это напоминало приближение селя, (то есть гарантированная, ужасная смерть), так похоже получилось. Алексей Григорьевич, хоть и не на белом коне, добежал первым, и, не сбавляя скорости тараном попёр на толпу. Местные, стоявшие на пути у этого рукотворного катаклизма во плоти, отшатнулись в стороны, и вот он уже рядом с только что пребывавшем в кольце ефрейтором. Набойщиков быстренько осмотрел его со всех сторон: не поранен ли, всё ли в порядке, а потом развернулся к толпе, оскалился и грянуло, как громом с ясного неба:   - НУ, КТО ТУТ УДУМАЛ МОИХ ЛЮДЕЙ ТРОГАТЬ!?   От него попятились. Гаркни он сейчас "У!", рупь за сто: рванули бы гражданские оттуда, ломая ноги и не помня себя нигде ни разу! Потому что главный сапёр Отряда был в этот момент действительно, без дураков, СТРАШЕН! (Видели некий общеизвестный логотип на трансформаторных будках с надписью: "Не влезай, убьёт!"? Милая улыбка Чебурашки по сравнению с выражением лица майора в тот миг, серьёзно вам говорю!) Дозорные смотрели на него с восхищением, сапёры - с немым обожанием. И стало ясно, за что же они буквально боготворят своего комроты, называя заглазано "дядя Леша", хоть и крут бывал тот нравом. Да вот за это - за готовность лично порвать на куски любого, задумавшего нехорошее на его подчинённых! Вот это Командир!!!   - КОМУ ТАМ ЕЩЁ ЧТО-ТО НЕПОНЯТНО!?   Это в адрес нескольких юных недоумков, которые вспугнутыми, поднятыми на крыло кенгуру тотчас отпрыгнули от кабины "66-го". Толпа быстренько, в хорошем темпе отпятилась мимо "газона" и дальше - метров на десять от самого грузовика. А уж когда БТР мангруппы прикатил и эдак ненавязчиво, по-носорожьи, шевельнул хоботом башенного КПВТ, то местным стало совсем грустно. Майор Набойщиков доступно, почти вербально, озвучил некое пожелание так, чтобы даже до самым непонятливых или тугодумных дошло: теперь продолжать пытаться что-то ловить здесь - наглухо бесполезно! Если таки всё ещё имеются желающие, пробуйте на здоровье! Тем более, что оно, хорошее, больше таким слепо-глухим на всю голову потомственным дебилам не понадобится! Было немного смешно наблюдать, как местные никак не могли стронуть колонну вспять, задним ходом. Алексей Григорьевич посмотрел на их натужные, бестолковые потуги, посмотрел да и, плюнув, взял это дело в умелые руки прирождённого поводыря. И работа под его чутким руководством закипела, то есть зафыркала плохо отрегулированными октан-корректорами с прочими карбюраторами - постепенно, по одной машине с торца колонны, стронулась и укатила задом наперёд восвояси.   Набойщиков, тактически грамотно распределив наличные силы, подошёл к "системе", кивком поблагодарил заставских:   - Спасибо, бойцы!   Покосился на снаряжённый ПК старшего наряда, на снятые с предохранителя автоматы младших, улыбнулся, а глаза вдруг стали добрые-добрые, по-чапаевски, с эдакой хитринкой:   - Насчёт этого, не думайте. В случае чего - скажете , что я приказал.   Заставские посмотрели на главсапёра с безмерным уважением. Старший дозора вежливо поинтересовался:   - Наша помощь нужна, товарищ майор?   - Нет, можете идти. Теперь мы и сами справимся.   И никто не усомнился, что он точно так же, без какой-либо бравады, с такой же непоколебимой уверенностью сказал бы то же самое, даже если бы не было рядом махины БТРа. Он и сам за танк легко сошёл бы, не смотри что среднего роста. Дозор поставил что надо на предохранитель, (лента - убрана в короб), и образцово-показательно, как не всякому генералу выказывали, поприветствовали Алексея Григорьевича "с оружием". Чётко, как на строевом смотре, (уважение оказали), повернулись напра-а-а-во и двинулись по берегу Аракса в сторону заставы.   Начальство Отряда быстренько сделало надлежащие выводы и на железнодорожном переезде у самого Кумлаха, где просёлочная дорога, плавно повернув, начинала идти рядышком с "системой", поставили заслон в составе одного БТРа, одного наряда с собакой, усиленного отделения комроты и двух отделений сапёров. Всё по библейским заповедям, точнее по главной, на мой субъективный взгляд: "Не введи в искушение!" Возглавил всё это мероприятие по "избавлению от Лукавого" командир сапёров. Чтобы его подчинённые не расхолаживались, озадачил их рытьём капонира для БТРа, потом оборудованием окопов полного профиля и пулемётных гнёзд, затем... В общем, когда через трое суток приехало некое средней высотности руководство, был готов натуральный блокпост, хотя в то время мы такого слова и не слыхивали, говорили: "укреплённый КПП".   Местные никак не хотели уразуметь, что несанкционированным, позднеосенним, народным гуляниям настаёт полный Полярный Ёж. Приходилось всё необходимое от Кумлаха тащить на своём горбу до футбольного поля перед заставой, а это несколько километров, да по холмам и скалам. Та ещё работёнка. Чтобы вопить денно и нощно "Карабах - наш!" одного энтузиазма было явно недостаточно. Нужна подпитка пищей и напитками, палатки и прочая дребедень. Костры кострами, но если сверху закапает, то желание скандировать всевозможные речёвки, как правило, почему-то быстро пропадает. Мистика да и только!   Очень сильно подрезало крылья местным свободофилам конфискация на КПП всего мало-мальски "с градусами". Согласно СТПВ пьяным находится в приграничной зоне, а в особенности непосредственно у линии государственной границы, запрещалось категорически. (Заставские, будучи в дозоре по тылу на левом фланге, то есть почти всегда с собачкой, творчески развив понятие "действовать по обстановке", с огромным удовольствием отрабатывали учебное задержание нарушителей границы на поддатых мужиках из местного кишлака, неосмотрительно или легкомысленно вышедших "освежиться" к "системе". Чем вскоре обеспечили худаферинцам практически поголовную вынужденную тягу к трезвому образу жизни. Проводили, так сказать, одну из недавних программ партии в народ, как и следует цепным наймитам "кровавого режима", ясен перец.) Майор Набойщиков - настоящий былинный богатырь - безжалостно, собственноручно и показательно изничтожал разнокалиберную тару со Змием Горынычем местного и госразливов. Разбивал бьющееся, из небьющегося не особо мудрствуя - ВЫЛИВАЛ НА ЗЕМЛЮ, вызывая горестный вой по ту сторону переезда и приглушённый стон со стороны КПП.   Ну и как тут прикажете вдохновлять соплеменников на демсвободы всякие и суверенное нацосознание? Словом? Так более-менее способных ораторов то ли не случилось, то ли, скорей всего, они благоразумно помалкивали и особо не высовывались. Потому что местные чекисты бдили и, по возможности, пресекали - душили на корню национализм со свободо-демократией, верные псы деспотии, от которой стонало и буквально задыхалось всё прогрессивно-националдемократское! "Тирания" же и тому подобное как никак.   Само собой местными предпринимались всевозможные контр-тиранические меры. Пытались отравить Амура. Точнее не отравить: кто-то из толпы снайперски добросил конфету, как оказалось, с кусками бритвенных лезвий внутри. Вожатый зазевался и бедолага Амур, заскулив, выплюнул подброшенное шоколадное "Мишка в Рейкьявике", а из пасти пошла кровь. Набойщиков глянул на плачущего от боли овчара, на вожатого с безумными глазами, который медленно-медленно перемещал АКСУ из положения "на плече" в положение "к бою" и мгновенно перешёл в состояние "берсерк". С диким рёвом: "КТО, КАКАЯ ПАДЛА!?" - рванул через железнодорожное полотно в сторону опешивших местных!   Вы когда-нибудь видели, чтобы толпа бросилась наутёк от одного, практически безоружного человека? А, ну да - в фильмах-сказках.   Так вот: взбешённый майор один, рывком на первой космической, рассеял толпу где-то в пару-тройку сотен. Вернулся, приказал на личном "уазике" увезти Амура на заставу. И вместо рыжего, где-то через полчаса, привезли с левого фланга... Аргуса. Только "крокодил" наш выпрыгнул из майорского "УАЗа", как многие из местных, вновь накопившиеся по ту сторону переезда, внезапно вспомнили, что они вообще-то страшно заняты, что у них вдруг появились дико неотложные дела, требующие присутствия их там и настоятельного отсутствия здесь. Толпа у переезда начала стремительно таять, как сугроб в жаркий весенний день. А когда Аргус сам, молча, целеустремлённо принялся рваться с поводка, с достоинством ломанулись прочь даже самые стойкие. Какое там конфетку с лезвиями подбросить, если даже смотреть на Ару решался не каждый из гражданских. Да и то, вы попробуйте, бросьте самонаводящейся ракете "что-нибудь вкусненькое", и как она отреагирует? Вот-вот, у неё программа - другая: самое сладкое и вожделенное для неё - цель, всё остальное либо не заметит, либо попросту проигнорирует. Кстати, Набойщикова Аргус сразу признал за старшего. Только на своего вожатого да на него не поглядывал с тоской гурмана, который вынужден в силу необоримых обстоятельств сидеть на... диете, когда по ту сторону переезда фланирует столько... редкостно деликатесной еды!   Позже, обсудив и рассмотрев происшествие "С затором" со всех возможных сторон с углами, "пайкинцы" пришли к выводу, что те двое - рядовой и ефрейтор - совершили подвиг! Да-да, именно подвиг: безоружные, оценив обстановку, по собственной инициативе приняли единственно верное решение - наглухо перекрыть автоколонне местных дорогу к заставе, а по умолчанию - к заставскому складу АТВ, ЗАСу и к мосту через Аракс. Могли ведь бросить всё как есть и просто удрать на машине, но не стали этого делать! Их бы наградить за этот подвиг или ещё как отметить, а я даже имён и фамилий тех двоих не удосужился узнать.   Пусть хоть так, спустя более двадцати лет, отдать им должное:  

     Не воевавшие, не ветераны, без "ксив", без наград, два обыкновенных парня 18 и 19 лет, но у меня язык бы не повернулся им сказать, что они - ниже меня в чём-то только потому, что я хотя бы иногда с оружием ходил, а они - никогда.    

     Во время Кумлахского инцидента был у меня ещё и такой случай. Выдвигались мы как-то раз дозором вне обыкновения по границе, потому что по тылу местные устроили "народные гуляния" с криками "Карабах наш!" Приказ на охрану госграницы нам ставил лично некий "подпол" с Oтряда, и особенно было при этом им отмечено, чтобы наряд всемерно пресекал попытки местных жителей устанавливать контакт с сопредельной стороной и не допускал скоплений гражданского населения у "системы".   Доходим до разрушенного моста, который "Дальний", (а там самое узкое место Худаферинского ущелья), и здрасте вам, извольте радоваться: небольшая толпа образовалась. Машут руками, перекликаются с такой же невеликой группой на иранской стороне. Переходим по моему приказу на бег, чтобы как можно скорее это самое, как и сказано в приказе: "пресечь". Добежали, командую младшим, чтобы вместе со мной, говоря корявым языком инструкции, "перекрывали собой и блокировали визуальный обзор на сопредельную". Толпа местных начинает моментально возмущаться, само собой. Я предельно корректно и сдержанно предлагаю разойтись. Те, что помоложе, сразу переходят на матюки на азербайджанском. Мне смешны их потуги, хотя виду не подаю, чтоб не усугублять. Тут, так сказать на сцену, из первых рядов стихийного партера выбирается высокий, осанистый старик и говорит по-русски:   - Вон там, на том берег мой двоюродный брат стоит с семья, мы докричаться можем, такой маленкий расстояние между нами. Я его уже больше 60 лет не видел, не разговаривал с ним. Чтобы весточку ему послать, должен отнести письмо на почту в Кумлах, оттуда оно пойдёт в Бакы, потом Москва, затем Тегеран, оттуда - областной центр и лишь тогда оно наконец-то дойдёт до него. Представляешь?   Я ему со всем почтением к его годам отвечаю:   - Уважаемый, я всё понимаю о чём ты, но ведь не я сам так решил, на службе я и у меня - приказ. Не имею права, извини. Прошу разойтись.   Старик горестно вздохнул, но видно по глазам - понял меня. Пожилые - они мудрые, особенно здесь. Сказал своим, мол, представление кончилось, расходитесь. Толпа, недовольно ворча в наш адрес, только-только стала рассасываться, как тут, ба - пылит со стороны "Пайки" по тыловой дороге на БТРе тот самый отрядской "подпол", что лично мне и моему наряду приказ на охрану госграницы ставил. Местные сразу крик подняли, руками-ногами замахали, Брюс Ли отдыхает! Пылищи подняли как бы не больше самого БТРа: стой-стой, рассуди "болшой начальник"! БТР останавился. Подполковник смотрит орлом, ручкой правой эдак по-пижонски подбоченился. Глядишь на такого и сразу, с разбегу, ясно и понятно - богоравный и судить-рядить может. Ему местные наперебой:   - Пачиму салдат, - в нас тычут, - не даёт с родственниками поговорить, давно их не видели, а они.... а они, не дают и вообще - разгоняют. Почто так, "болшой начальник"?   "Подпол" эдак милостиво окидывает вглядом местных, ну как есть отец родной, качает дозору укоризненно "аэродромом" с головой, и, не глядя на нас, даже не покраснев, выдаёт:   - Разговаривайте на здоровье.   Местные разразились радостными криками:   - Якши, палкана, якши, а салдат - яман! (Хороший, "палкана", хороший, а солдат - плохой.)   То есть вот он - весь в белом, а "салдат" - в чём-то совсем другого цвета и консистенции. Подполковник кивнул толпе, бросил веско вниз-внутрь БТРа: "Трогай!" и - покатил по своим "большеначальницким" делам. А мы остались. Стояли, как оплёванные. Офигеть как "дальновидно и мудро" поступило это начальственное тело: теперь никто из местных не станет даже слушать "глюпий салдат", не то чтобы подчиниться и разойтись, потому что сам "болшой офицер" РАЗРЕШИЛ! Понял ли он, что только что произошло, какую свинью он подложил всем погранцам, какую мину замедленного действия? Имя которой, этой "мине-свинье" - ДИСКРЕДИТАЦИЯ!   Доложил на "Пайку" о происшедшем, спросил, чего делать. Помянув некоторых родственников подполковника по женской линии, весьма нелестно отозвавшись о нём самом и поставив нас в известность о его якобы доподлинных сексуальных пристрастиях, нам было сказано выполнять приказ: идти дозором до Правого стыка и обратно, на заставу.   Вот так, мало-помалу, видимо и был подорван у местного населения авторитет советских пограничников, как полномочных представителей Державы.   За полгода до "дембеля" моего призыва Ноябрь 87 местные, осторожненько, с опаской, начнут предлагать нам "продать автомат". В мае 1989 года иду как-то раз с заставы второй сменой Поста Наблюдения на правый фланг. По тылу доходим до Седьмых ворот. Смотрим - два каких-то мутных идут со стороны Кумлаха, крайне ненатурально изображая, что якобы на променад вышли. Остановились поодаль на железнодорожной насыпи. Один мне:   - Эй, салдат, продай автомат, да. 
А у меня настроение хорошее, подстать погоде, я и говорю с усмешкой:   - У тебя денег не хватит. 
Тот сразу встрепенулся, аж вперёд подался с насыпи:   - Сколка? Цену скажи, да! 
Я со смехом:   - Миллион.
На то время сумма - совершенно запредельная и нереальная. Тот увял сразу. Подождал, падла, пока мы ворота пройдём, закроем и КСП заделаем за собой, глянул по сторонам, а потом и выкрикнул: "Прыдёт врэмя я его у тэбя сам возму!" Увидев же, что мы обратно к воротам рванули, так с дружком дунул прочь, только пыль столбом!   Через месяц после нашего Приказа, на соседнем "Омане", некие пришлые гражданские, числом две штуки, (местные не идиоты, чтобы эдакое учинить), обстреляли из дробовиков дозор. По счастливой случайности никто из наряда не пострадал. Пограничники быстро сделали "скрутку", пролезли на тыловую сторону "системы" вместе с собачкой и те гражданские, я больше чем уверен, надолго запомнили, что стрелять в погранцов - чревато боком. И что от собачки по совершенно "лысым" холмам - не убежишь. Когда за этими уродами приехали "компетентные товарищи", те просто умоляли их поскорей забрать с "Омана".   В 1990 году, пустив, как водится детей, женщин и стариков вперёд, снесут целые участки "системы" и начнут ходить в гости к своим иранским родичам. Всё это время погранцы, получив строжайший приказ "Не препятствовать!", будут сидеть на заставах, практически в полном окружении, охраняя от притязаний местных, помимо прочего, заставские арсенал и ЗАС. Наши "политрулевые" не придумают ничего другого, чем задействовать части ВДВ и на время положение "статус кво" на Границе будет восстановлено к 1991 году. Потом уничтожат СССР и всё рухнет. А в 1992 году, осенью, погранцам прикажут... оставить заставы, передать их местным. И погранцы уйдут, проведя необходимый в таких случаях комплекс обязательных мероприятий. Гадрутский отряд и другие отряды, (за исключением Новороссийского), Краснознамённого Закавказского Пограничного Округа в Грузии, Армении, Азербайджане и сам он прекратят существование. Без единого выстрела, сдали временщики-клептократы завоёванное не ими, не их кровью политое, по приказу из Москвы пока ещё чаще трезвого, чем пьяного, косноязычного первого "россиянского" президента.   "Якши, ЕБН, якши!..."   -...Да понять-то их не трудно, государь-надёжа. Говорят - воевали у них Кермскую волость, так и подавай им её..   -Э, я-то думал... Пусть забирают, Россия не оскудеет!...   Теперь я никогда не смеюсь над придурковатым Буншей, исполняющим обязанности царя Ивана Грозного, потому что жизнь у нас такая вот нынче, не комедийная нигде, ни разу.    

   Проснулись 7 декабря 1988 года после полудня от какого-то неудобства что ли и не сразу осознали в чём оно заключается - непривычная тишина!!! Абсолютнейшая: нет постоянного гула большого скопления людей, с которым настолько свыклись, что почти перестали замечать. Местных с футбольного поля вдруг словно корова языком слизнула: испарились, исчезли по-английски, даже не попрощавшись. Озадаченно почесали мы в затылках да и перестали доискиваться причины столь неожиданного поворота событий. Ушли и ушли, и слава Егерю. Сидим в спортгородке после обеда, просто балдеем от умиротворённости: солнышко светит, небо голубое, птички поют... Вдруг: ё-моё - часовой заставы СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ спускается с вышки!!! Мы оторопели. Сказать, что крайне удивились, значит даже на тысячную долю не передать нашего дикого изумления! Если бы вдруг разверзлись небеса и выпали осадки в виде манки, и то так бы не удивлялись, наверное. Это было нечто НЕ-БЫ-ВА-ЛО-Е!!! Все бросились к нему, а он и говорит, что позвонили с Отряда и приказали снять с вышек всех ЧЗ (часовой заставы) и наряды Постов Наблюдения. Передали, что в Ленинакане сильное землетрясение произошло, город жестоко пострадал: многочисленные жертвы и разрушения да какая-то волна вроде бы по земле идёт. Но никакой такой волны мы так и не ощутили. Ленинакан не близко был, поэтому видимо, когда там тряхнуло, то у нас незаметно прошло, ослабленное большим расстоянием.   С застав и Отряда послали специалистов в Ленинаканский отряд, оказывать помощь гражданскому населению и восстанавливать обрушенную "систему". Вернувшиеся, некоторые с сединой, много всего рассказывали, иной раз просто жуткие вещи. Про гражданских мародёров, про то, как местные грабили склады бесплатной гуманитарной помощи, чтобы потом продавать своим же. По их словам в самые первые, страшные дни с мародёрами, грабителями и прочим отребьем не особо церемонились: милиции, как таковой не было, вообще - практически никакой власти. Завалы сначала разбирали можно сказать вручную, почти не было никакой вспомогательной техники, каждая пара рук буквально на счету. Поэтому спустя сутки-двое перестали понапрасну расходовать материал и задержанных на месте преступления подонков ставили разгребать завалы наравне со всеми, то есть перестали обходиться с ними по законам чрезвычайного положения. Поведали погранцы и про то, как людей сняли с расчистки завалов и поиска выживших, потому что приехала очень высотная гражданская "шишка" из Москвы и военнослужащим приказали подметать улицы, по которым должно было прошествовать министерское тело.   Мы слушали и недоумевали: как могли эти с позволения сказать люди так по-свински себя вести?! Наживаться на соплеменниках да ещё в такой ситуации! Вот уж действительно: кому беда, а кому только выгода одна!   По железной дороге в сторону Армении почти непрерывно шли составы с помощью пострадавшим от буйства природы: продовольствие, тёплая одежда, всевозможная строительная техника и тому подобное. И опять местные отличились, только уже "наши": взяли за "моду" швырять камни, например в лобовое стекло новеньким "Камазам", стоящим на платформах проходящих товарных составов. Пробовали по старой привычке попытаться грабить, но сразу все подобные поползновения были пограничниками пресечены, очень жёстко. Потому что не по-людски так поступать, когда вся необъятная страна наша, весь Советский Союз собирал помощь пострадавшим, а эти даже на время не могли позабыть о своих трениях с соседями.   Землетрясение потрясло наши души, даже у тех, кто не побывал в самом Ленинакане или Спитаке. Оно как рентгеном высветило до какой низости могут опуститься гражданские с обеих сторон Карабахского конфликта.   Мерзкое было зрелище, до крайности.                

     Посвящается Анзору Кармову, "пайкинцу", старшему повару призыва Ноябрь 86     Свет не без добрых людей, а потому с "Лацкана" звякнули заблаговременно, что начальник тыла со товарищи к нам намылился, встречайте дорогих гостей. На линейных заставах как правило коллектив - небольшой, так что любая новость, касающаяся всех, распространяется почти мгновенно. Не успел дежурный связист Саня Ирза принять "посылку" от Отрядских коллег и отрепетовать лично Первому по внутренней связи, как со стороны кухни раздалось..., раздался..., в общем больше всего явственно донёсшееся оттуда напоминало сказанное классиком: "Этот стон у нас песней зовётся!" Затем с камбуза воспоследовало ожидаемое: грохот от удара со всего маху половником по металлическому разделочному столу и сварливое озвучивание сакраментального риторического второго вопроса: "Ну и...", с авторской вставкой говорившим некой части мужского организма с предлогом-связкой "на". То есть всё, как обычно: старший повар "Пайки" Анзор терзается неизбывно, как порции уже почти готового обеда делить на ещё больший многочлен. Тут и академик-математик небось взмокнет - это вам не теорему Ферма доказать: тут посложней будет крат в несколько! Спросите любого повара, отслужившего в армии, как поделить хрестоматийные три хлеба и пять рыбок на туеву хучу народа да чтобы наелись досыта и осталось, ну, эта, "на обмен" и прочие безналичные "транзакции". Да буквально каждый из них с полпинка сможет дисертакскую кандидацию защитить по высшей математике с прочими алгебрами и тригонометриями!   У хорошего повара всегда вкусно приготовлено, все сыты, сколько бы ему Егерь ни послал едоков наднесь, и личные "закрома" полны. А у нас, на "Пайке", повара ещё и хлеб пекли. Физически трудное это было дело, особенно летом. После замеса дежурный повар выходил из пышущей адовым пеклом, (то электропечь так наяривала), пекарни отдохнуть - посидеть в холодке, на самом солнцепёке.   (Вот, кстати, я уверен, что пограничных поваров-хлебопёков в Ад не принимают. Говорят небось: да вам же у нас будет как с пивком, в тени, летом, на курорте в Сочи - это не наказание получается, а чистой воды, то есть огня, профанация!!!)   Замес опары делался вручную. Передние конечности от постоянных "силовых" упражнений у поваров были такие же мощные, как и на стройках у подносчиков жидкого цемента, поведёрно, в каждую руку, на этаж, скажем пятый. Выходили наружу, запалённо хватая ртом "прохладное" для них послеполуденное марево, а руки сами собой подымались по бокам, в автоматическом режиме. Заметит, опустит их, а они, чуть погодя, сызнова сами вверх, как домкратом! И стоит дежурный повар под прохладным после пекарни-преисподней летним азербайджанским солнцем с усталым видом былинного богатыря, классически - весь в белом, местами прихотливо гармонично обсыпанный мукой, а на той стороне тотчас же вспышки начинают бликовать. Разведка сопредельная лихорадочно стремится его заснять со всех возможных ракурсов, полагая видимо, что им несказанно повезло и они запечатлевают секретный пограничный полярный камуфляж. Как тут не уважить проявляющих к тебе такую неприкрытую профессиональную заинтересованность? Потянется с хрустом и сладострастным подвыванием от истомы-отдохновения во всём натруженном теле. Правая рука задрана вверх, ладонью левой массирует правое же плечо, правую при этом неспешно опуская. Даже особист не придерётся, а Той стороне продемонстрирован явный знак, хм, высокой оценки и большого..., в смысле - большой признательности за пристальное внимание к твоей персоне.   И такой вкусный хлеб был у пайкинских поваров, что Анзор как-то в неподдельном восхищении возопил, заскакивая в пекарню за дополнительными буханками свежевыпеченного: "Слушай, хлеб - как печенье кушают!!!" Точней и не скажешь: их выпечку действительно можно было как печенье уплетать под крепкий сладкий чай - типичный "завтрак" на нашей заставе. Потому что на завтрак готовилось что-нибудь "несъедобное", вроде перловки, дабы на готовку обеда с ужином "нормальное" пустить. Начальство не возражало, тем более, что формально всё по продраскладке и все довольны, так как на нашей заставе традиционно завтрак не ели. Утренние наряды первой смены свежего хлебушка с чайком приняли - и вперёд, вооружаться да после постановки приказа на службу двигать, пешком. А у возвратившихся с ночной второй смены одна думка - добраться бы до лежбищ поскорей и чтоб ни "сработок", ни проверок до общего подъёма. Даже присказка была: "Лучше недоесть, чем недоспать!"   Пардон, что-то я отвлёкся. Хлеб с "Пайки" любил не только личный состав заставы и отрядской инженерно-сапёрной роты. Приехал как-то к нам по какой-то служебной надобности, уж не помню зачем, сам Командир Отряда с пятилетним сынишкой. Ну пацан и пацан - всё-то ему интересно да любопытно. Зашёл и в пекарню, когда выпечку раскладывали и дверь поэтому открытая настежь была, чтобы излишек жара побыстрее выходил. Дал малышу младший повер корочку похрустеть, без всяких задних мыслей: у самого братишка такого же возраста на "гражданке" остался. Ёлы-палы, точно его сам Егерь направлял: малый наверно отцу все уши прожужжал об этом. Перед самым убытием личный шофёр Командира, наш "годок" - один из братьев-близнецов - зашёл на кухню, поблагодарить за то, что его вкусным обедом накормили. И как бы невзначай, между прочим, попросил буханку хлеба дать, понятно для кого. Самому Командиру ведь было невместно приходить и это все прекрасно понимали. Потом передавали, что на совещаниях, когда очередной подкоп намечался под "Пайку", Командир неизменно обрывал "копателя" по-катоновски к месту или не к месту вставляя: "Да ну, зато хлеб у них какой вкуснейший!"   Вот и делай добро после этого людям: к нам вскоре почти всё Отрядское начальство зачастило вроде как с проверками. Конспираторы хреновы: покрутится по заставе иной майор или подполковник для вида: а тут у вас что, а службу несёте как, нет-нет, на охраняемый участок не поеду, мне и отсюда, с заставы, видно, что и там всё как надо. (Ага: высоко сижу, далеко гляжу и вообще глаз у меня - как у филина.) А самого, прямо незримым магнитом в одно место так и тянет. Посчитав, что "легенда" худо-бедно отработана, бочком-бочком, поглядывая на погоды да птичек в небе, шасть в пекарню да пару буханок с собой и утащит в клювике. В конце концов совсем нюх потеряли и стали регулярно заглядывать на заставу. Тогда повара не выдержали, высказались в том смысле, что поимейте совесть, товарищи отрядские: заставские запасы - не резиновые нигде ни разу! Любители халявного хлебушка совесть поимели - усовестились-таки и стали набеги совершать культурно, не пустые то есть: мучки подбросят, маслица, дрожжей. Или дадут команду своим шевелиться бодрей - не беременными черепахами, а как следует. Или завезти на заставу чего положено и вовремя, а не как бывало.   Читает кто-то из не служивших эти строки и думает небось многозначительно: хе-хе - повара, да они ж наверное как штабные писари, только что форму военную носят, а так почти как гражданские - не жисть, а сплошная масленица.   Угу, на заставе у поваров только и разницы было, что они на границу через день ходили, а не ежедневно, как остальные. Причём, как они сами говорили: ходить на службу было для них, КАК ОТДЫХ.   Особо одарённые от природы наверняка скажут: да какой отдых, они совсем что ли спятили?!   А давайте прикинем: заступает дежурный повар и рабочий по кухне в наряд в 7 нуль-нуль утра, причём если рабочего могут запросто выдернуть по "сработке" на границу, и тогда поверу пахать за троих приходится, а не за двоих, как обычно, то самого его с камбуза может вынести только по команде "К бою!" или "Тревога!" И метается он как электровеник между кухней и пекарней ровно сутки, до 7 утра следующего утра. Это на заставе был ЕДИНСТВЕННЫЙ СУТОЧНЫЙ наряд, все другие - максимум 12 часов, как например у дежурной смены по заставе. Придёт из главного помещения ПЗ, осенью-зимой если: положит шапку на удобную такую "полочку" - верх коробки распределительного щитка, а в саму шапку - свёрнутый кольцом вокруг бляхи кожаный ремень, и в большинстве случаев возьмёт их снова только через 24 часа. А в течение всего этого времени порой даже присесть бывает некогда! Щепа, замполит наш, всё порывался удалить из кухни два стула, дескать "старослужащие" заходят и сидят, непорядок, надо убрать причину такой махровой "неуставщины" и никто неположенный заходить сюда не станет. Толково придумал. На что ему младший повер в предельно корректной форме заявил, что тогда и поваров скоро не станет: ноги у них отвалятся на фиг и предложил товарищу лейтенанту простоять сутки, не присев ни разу. Замполит понял, что в борьбе с "неуставщиной" переборщил чуток и оставил крайне необходимую кухонную мебель в покое.   Анзор придя с границы, разузнав как было дело, младшего похвалил: "Не поддался и отстоял полезный посадочный инвентарь, молодец! Теперь вижу выйдет из тебя толк - станешь настоящим пограничным повером. (Именно так, это не очепятка, и называли повара на нашей заставе. Вроде бы по-местному было принято так эту должность обзывать). Кстати, к нему бы замполит на кривой козе подъезжать не стал: Анзор, если не в духе, мог бы и половник метнуть! Сам видел, как из амбразуры выдачи, серой молнии подобный, вылетает жезл черпальный и отскакивает мощно от... Короче говоря, эпическое действо, достойное висы - хвалебной песни викингов, точно вам говорю!   Там один элитный греблан, не иначе находясь в "сумеречном состоянии", выразил своё "высокое кусковое неудовольствие" тем, что обед не подан к его приходу. И чего удумал: взял и запустил в амбразуру на половину камбуза тарелку с ХЛЕБОМ!!! Мы все, кто был в столовой, аж застыли соляными изваяниями. Тут же пришёл мощный и стремительный ответ: на всеобщее счастье тот урод оказался отменно ловок и с отличной реакцией - успел отшатнуться от проёма окна раздачи и половник, словно пущенный из баллисты, врезался в стоящий напротив буфет! Ветхое изделие мебельной промышленности времён раннего Хруща восстановлению не подлежало и пошло на всякие запчасти и дрова. Когда начальник заставы посылал старшину сказать на кухне, что едут незваные гости и надо расстараться и их тоже покормить, то "кусок" шёл куда начальство послало, честное пионерское, как приговорённый какой. Стоял у кухонной двери некоторое время, явно собираясь с духом, потом входил. Далее, практически один и тот же сценарий развития событий: приглушённо-заискивающее, скороговоркой бормотание, в ответ - дикий рёв раненого носорога, "кусок" пулей вылетает из дверей, пригибаясь. Следом - разъярённый "страшный", в смысле - старший повер! (С вышки часового заставы всё это бесплатное представление смотрелось как из ложи в Большой театре, право слово. Была потом на "гражданке" возможность сравнить.) А всё потому, что "кусок" постоянно пытался при выдаче продуктов поваров обвесить и дополнительные продукты "на гостей" постоянно зажимал.   Хоть и вспыльчив был старший повер, но отходчив, да и вообще приятен в общении, особенно когда настроение хорошее. Угрюмо поглядев на небо, (то ли сетуя на очередную несправедливость злодейки-судьбы, то ли надеясь в глубине души, что "гости дорогие" не доедут: застрянут например где-нибудь), он обычно говорил: "Ладно". Всё живое сразу начинало снова дышать и шевелиться, выползая из укрытий, а Анзор скрывался в дверях камбуза.   Было нам однажды чудо явлено, натуральное: наш усиленный наряд Поста Наблюдения на правом фланге шёл менять "поварской наряд"! Аж цельных три повера сразу!!! То-то дежурный связист чуть не подавился смехом, когда старший нашего наряда поинтересовался, кого нынче Егерь принесёт на смену. Так и сказал: "Сами увидите! Смотрите с вышки не попадайте!!!" Да, это было что-то с чем-то: ожившая картина Васнецова - три чудо-богатыря во плоти и во всей красе выдвигаются по границе к вышке по пересечённой местности! Анзор при смене хмуро сказал в пространство, ни к кому конкретно вроде бы не обращаясь, что если кто-то тоже захочет шуткануть про Границу, нынче запертую на амбарный замок пекарни и, вдобавок, заколоченную крест-накрест, то лучше сами прыгайте с балкона. Видать достали уже. Младшие поварята помалкивали, как и положено по СТПВ и "сроку службы". Мы решили судьбу не испытывать, да и далеко было до земли-то, потому интуитивно нашли верную ноту: сдал-принял, протАкАл, отпечатки пальцев... Смотрим, он заулыбался, пояснил: "Сразу видно людей, а не умхоев смердящих как некоторые-всякие!" В сторону заставы был брошен взгляд такого накала, что "сороковка" воды наверняка вскипела бы мгновенно. А нам было обещано именем Егеря, что отныне мы - его кунаки, со всеми вытекающими из этого приятными последствиями.   Лично я из этого случая сделал два вывода: во-первых - не стоит озвучивать очевидное, даже если оно вертится на кончике языка, из глупого желания якобы замечательно пошутить. Ну и во-вторых - никогда ни над кем не смейся, как бы комично что бы там ни выглядело: пригодится и не только воды напиться. В нашем случае, укрепившись и не скаламбурив опасно нигде ни разу, мы нежданно-негаданно вытянули счастливый билет! Кунаки самого Анзора!!! Не хухры-мухры. Нам теперь всегда гарантирован солидный такой кусище сверх положенного. Никто ведь не заставит повера без личного на то его расположения или желания положить в тарелку сверх положенного, "с горкой" или пирожками за здорово живёшь угостить. Когда слезали с вышки, нас провожало:     "...Вижу тень наискасок,   Рыжий берег с полоской и-и-ила.   Я готов целовать песок,   По которому ты ходи-и-и-ла..."     Явный признак того, что у Анзора прекрасное настроение и нынче он белей снега и пушистей гагачьего пуха.   Стряпню Анзора обожал весь Разведотдел, не говоря уж о таких неприхотливо всеядных желудках как наши. То есть его высоко ценили гурманы не нам чета!   По первому году моего призыва Ноябрь 87 на "Пайке", в канун 28 мая, аккурат когда обед уже закончился, а ужин ещё и не думал начинаться, внезапно вырубилось электричество. Правильно подмечено в народе: пришла беда - отворяй ворота: выяснилось, что все газовые баллоны - пусты, и дизель - не фурычит! На чём теперь готовить праздничный ужин?! Оставшийся за старшего на заставе зампобой Хосе чеканно, почти по-петровски сказал: "Празднику - быть!" И приказал готовить... на костре около камбуза. Погодка тоже подгуляла: с утра было серо, пасмурно, промозгло, дул холодный, пронизывающий ветер. Готовка пищи можно сказать проходила в условиях, приближённых, к боевым. Хорошо хоть дождик пошёл только когда стемнело совсем, а то я даже не знаю, как бы Анзор с младшим повером справились. И повара пайкинские не подкачали, да чего там - превзошли самих себя: ужин удался на славу! Все говорили, что вкусней ничего отродясь не едали!!! А как там про "ничего лучше в жизни не пробовали", не в курсе пока, потому как поживём - увидим. Зампобой потом признался частным порядком, что до конца не верил, справятся ли повара в таких экстремальных условиях приготовить праздничное на полста с небольшим человек... Добавлю от себя - плюс на жену замполита. Жена офицера - она любое заставское застолье своим присутствием завсегда облагородит и направит куда надо, а не куда придётся. Да и эдакий изысканный гражданский лоск обязательно придаст. Сидишь за праздничным столом и осознаешь, что не тупо набиваешь живот вкусной снедью, а культурно вкушаешь, празднуешь и всё такое. Одна беда - за речью приходится тщательно следить, чтобы не сорвалось нечто привычное, казарменное. Тоже польза - самоконтроль лишний раз потренировать и смешно немного, когда прикрикнет кто-нибудь из офицеров или "старослужащих" сакраментальное: "Что вы матом ругаетесь, как дети малые?! С нами ведь дама!!!"   После ужина дали электричество и поварам вместо отдыха пришлось в экстренном порядке готовить новый замес, потому что загодя приготовленная опара, поднявшись и перестояв, опала. Если это тесто по формам разбросать, то оно не поднимется и хлеб будет пока горячий - как пластилин, а остынет и полежит сутки, его можно преспокойно пользовать в пустыне как стройматериал вместо камня или кирпича. Ну или врагам нечаянно на ногу уронить. Анзор отослал младшего повера спать. Не столько по доброте душевной, сколько из расчёта, что кому-то надо на кухне следующий день отстоять, да ночь продержаться. А сам, поставив закваску доходить, взялся за просейку муки... Короче говоря, управился с выпечкой только к рассвету. Пришёл на заставу словно робот. Поднял младшего, подождал пока тот оденется, направил в нужную сторону - на выход, а не точно в стену, сказав на ухо заветные, путеводные слова: "Марш на камбуз!" И только после этого, убедившись, что младший так и не проснувшись окончательно, выдвигается в верном направлении, (ну точно как облитый аквариумной водой инопланетянин из французской комедии про жандарма, только что не скрипит несмазанными сочленениями), рухнул почивать сам. Пока спал, заставской народ передвигался по Ближнему и Дальнему кубрикам на цыпочках и на косоруких да колченогих шипели громким шёпотом: "Тиха! Повер же спит!!!" В принципе, на заставе к спящим всегда относились бережно, и зазря, без веской на то причины, очень старались ненароком, до срока не разбудить. Но так, как оберегали сон поваров, это было что-то особенного, как говорят в Одессе, трудно изъяснимое словами!   На "Пайке" старшего повера уважал весь рядовой и сержантский состав. И когда Анзору, первому из его призыва Ноябрь 86, позвонили на расчёт ехать, все восприняли это как данность и явный знак расположения самого Егеря: по заслугам и почёт! Порадовались все за него и немного взгрустнулось: таким великолепным поваром он был и вот уезжает. А утром именно в тот день, когда ему вечером в поезд проходящий садиться, чтобы в Отряд ехать, нас подняли по команде "Тревога!" Мы тогда ещё не знали, что это было утро первого дня события, которое навсегда врезалось в память - Кумлахский инцидент!   Потом, три недели спустя, когда случилось в Ленинакане страшное землетрясение и местные ушли от заставы, весь подзадержавшийся старший призыв Ноябрь 86 разом поехал на расчёт. Мы Анзора попросили заехать после, уже можно сказать гражданским человеком, чтобы проводить его на "дембель" достойно и как подобает. Помимо прочих древних традиций был на "Пайке" такой обычай: достойного человека по особому проводить на "дембель" - с высшими неуставными почётом и почестями. "Соседи" звонят, что "пассажир" подходит к полустанку у них на правом фланге. Застава в полном составе, кто не на службе, подымается и выстраивается на плацу. Провожаемый прощается с каждым лично. Заставские "карданы" подгоняют от.идарашенный до блеска "уазик". Виновник торжества садится внутрь, машину окружают провожающие и, взявшись все разом, НЕСУТ её с плаца, через открытые настежь заставские ворота и футбольное поле наискосок к месту остановки последнего вагона. В идеале - доносят аккурат, когда подходит поезд. Такая вот традиция, такой невообразимый почёт!   ЗСП-ешники чуть не повыпадали из вагонных дверей от крайне степени изумления, когда увидели как "УАЗ" словно плывёт по воздуху, не касаясь колёсами земли. Гражданские, кто не спал по ночному времени, прилипли к окнам. (А кто спал, тех, небось, разбудили.) Даже машинист с помощником, дело невиданное и небывалое, прибежали посмотреть, так что поезд простоял на нашем полустанке не минуту, как обычно, а целых семь! Поняв, что провожают на "дембель" непростого человека, безоружные ЗСП-ешники стали по стойке "Смирно!" и дружно откозыряли. А сам виновник необычного ажиотажа, в очередной раз попрощавшись с заставой, никак не мог от понятного волнения и обуревающих эмоций подняться по ступенькам в тамбур. Тогда с весёлыми шутками-прибаутками пара самых рослых "пайкинцев" подхватили его и передали с рук на руки наряду ЗСП (застава сопровождения поездов). Поезд, издав прочувствованный гудок, стронулся с места и начал медленно двигаться, постепенно набирая ход. Анзор всё махал и махал нам, даже когда его вагон уже пост "Особый" проехал. Ещё мгновение и последняя дверь последнего вагона состава нырнёт в ночную тьму. В этот миг он высунулся по пояс и крикнул:   - Удачи вам, братья!!!                          

     
     У иранских жандармов строевой шаг был - на удивление: нога подымается чуть ли не на уровень плеч, с оттяжечкой. А когда надо остановиться, то ножку эдак приволакивали и притоптывали на месте аля Конь Педальный, с норовом. Очень смешно у них выходило на наш взгляд. "Колуном", то есть часовым заставы чаще днём, реже ночью бывал неоднократно, (а с вышки жандармский пост хорошо просматривался), так наблюдал помимо прочего, как "старый" жандарм, здоровенный такой детина, тщедушного "молодого" гонял. Учил-учил, потом плюнул и сам ка-а-ак образцово-показательно рубанул их строевым, я восхитился даже! Не стыдно было бы потягаться с Почётным караулом у Мавзолея, наверное.   Вести наблюдение за жандармским постом надо постоянно: как никак мост Александра Македонского - наиболее вероятное направление вооружённого вторжения. Да и интересно очень наблюдать жизнь и быт сопредельщиков. Например, как начальник поста лютовал по уставному или как "старые" жандармы-часовые собирали днём "хабар" с проезжающего мимо поста гражданского населения и учили "молодых" правильно это делать. Бесхитростно всё: выходил на дорогу матёрый жандарм-перс с иранским вариантом гаишного жезла - нешибко длинная, тонкая палка с белым кружком на конце - и махал автомобилю. (Но не всем подряд: своих, "титульных", не трогали. А когда, по неким внешним признакам, им передавали, что большое начальство едет или местный мулла, то самочинные "изыскания контрабанды" прекращались на время.) Водители дисциплинированно останавливали авто, выходили и смирно ждали, пока жандарм проводит инспекцию груза на предмет "запрещённого" к беспрепятственному провозу мимо. И таковое обнаруживалось почти всегда, как-то: ковры, мешки со всевозможным съедобным и неопознанно с чем, ящики определённо с консервами или напитками и тому подобное.   (Кстати, интересная деталь: Хомейни официально припечатал США "Большим Шайтаном" и нешутейно расплевался с этими заокеанцами, а жандармы поста преспокойно попивали на службе и на отдыхе РЕГУЛЯРНО "конфискованную" ящиками (!) у проезжавшего гражданского автотранспорта "Кока-Колу", в фирменных стеклянных бутылках. Чудеса да и только.)   Водилы практически никогда не возражали. Ещё и кивали с готовностью так, что того гляди голова отвалится: да-да, злостная контрабанда, больше не буду. Благо жандармы никогда не брали сверх "положенного". На моей памяти один-единственный раз некий большой и очевидно глупый парнище, явно в данной местности новый, попробовал темпераментно "покачать права". Когда ему указали на нечто в кузове и покачали головой, дескать: ай-яй-яй - контрабанда, принялся орать и возмущённо размахивать руками. Жандарм, придя в себя от неожиданной непривычности ситуации, передал "волшебную палочку" "молодому ассистенту" и без разговоров врезал прикладом личной М-16 (американская автоматическая винтовка) "правдоискателю" в грудь. Сбив на землю, сыграл немного с водилой в футбол, "в одни ворота". Посмотрел на экибану у форменных штиблет, задал контрольный вопрос на вменяемость "клиента". Очевидно, ответ был неправильным: хмыкнул, добавил ещё, достал свисток и вызвал жандармский вариант "тревожной группы". Грузовичок отогнали на стоянку, обстоятельно распотрошили и сам груз, и автомашину - видимо на запчасти. А водила поехал связанным на жандармском джипе куда-то в пыльные дали.   На окончание Рамадана выпала мне удача быть часовым и наблюдать с вышки, как служивые иранцы очень зажигательно отмечали этот праздник. Сначала приехал мулла, встреченный личным составом поста: надраенные до блеска, затянутые на все пуговки, без оружия. Стал посередине пародии на земляной плац. Жандармы, по команде начальства, чётко перестроились из идеальной шеренги в круг с муллой в центре, на почтительном расстоянии и - понеслась: благодарственный молебен. Все участники принимали участие без прохладцы, истово, выкладывались по полной программе, весьма продолжительной. И вот мулла подал знак, тотчас же слитный всплеск неподдельного ликования взвился над постом и эхом полетел по ущелью! А потом - праздник, как у южных народов принято. Помните, как в "Обыкновенном чуде" король собирался "кутить по простому, без излишеств": перебить в гостях всю посуду и запалить овин? Смело умножайте на тысячу и не прогадаете - будет бледное подобие по накалу и способам выражения неимоверной радости и счастья.   Ну и по мелочи всякое видел: испытание иранцами некой аппаратуры; неопровержимые визуальные доказательства того, что у начальника жандармов, (домик которого находился у самого моста на значительном удалении от поста), не было телефонной связи с подчинёнными до лета 1988 года. И так далее.   Показалось немного странным, что ни разведчики, ни начальство заставы не проявили большой заинтересованности после доклада об установке на полуразрушенной башне на холме некоего предмета прямоугольной формы, накрытого похожим на брезентовый чехлом. Начальник поста вместе с незнакомым жандармом в необмятой, плохо сидящей форме, периодически поднимались на башню и производили некие манипуляции, явно соответсвующие нажиманию на кнопки и поворотам тумблеров. Разок, (в тот день было переменчиво-пасмурно), на лице склонившихся мелькнул зеленоватый отсвет то ли некой шкалы, то ли экранчика. Первое время "ящик" передвигали, посматривая словно прицеливаясь в сторону заставы, потом перестали. Наверное нашли оптимальные углы с прочими ракурсами. Начальник заставы выслушал, прибывший на заставу разведчик поднялся на вышку, глянул в ТПБ и всё. Даже когда однажды несказанно повезло: ветром откинуло небрежно закреплённый чехол и несмотря на мутноватую оптику стала чётко видна явно металлическая, гладкая поверхность светло-серого прямоугольного предмета, где-то метр в длину и полметра в ширину, немедленный доклад по МТТ (микро-телефонная трубка) вызвал лишь вяловатый энтузиазм. Эх, оптику бы получше да помощней: с боку была видна какая-то маркировка. Где-то через полчаса, снизу от поста примчались не помня себя главжандарм с "мешковатым" и чехол закрепили как следует. Гражданский специалист пребывал в таком бешенстве, что даже вышел из халтурно и неубедительно играемой роли подчинённого: там же, на "месте преступления", орал на начальника поста как советский генерал на рядового первого года службы, козырнувшего левой рукой.   Гроза и ужас местного жандармского поста пристыженно и молча внимал рыку спеца. Всё было аккуратно занесено в журнал наблюдений. Когда прибывший представитель Разведотдела почему-то опять не проявил никакого энтузиазма по отношению к "иранскому гиперболоиду", ему злорадно предложили, смеха за ради: а может сходить ночью да и глянуть или вообще с собой прихватить? Вот тогда пошла активная реакция: разведчик вздрогнул, как внезапно ошпаренный, и, дико покосившись на ухмыляющихся "пайкинцев", полунедовыкрикнул: "НЕ надо!!!" Через месяц "гиперболоид" с башни иранцы убрали. Видимо полевые испытания закончились. И остаётся только гадать: оптическая аппаратура была или подслушивающая тем или иным образом, а может вообще - по варианту "Винни-Пуха" - комбинированно работала. Одно можно сказать со всей определённостью - регистрирующая какие-то параметры: что-то чаще спец, реже начальник поста регулярно записывали в некий журнал, сверяясь с обращённой к ним панелью загадочного "ящика".   Примерно через год у нас на правом фланге внезапно вспыхнула и сгорела дотла вышка Поста Наблюдения и... одновременно по тылу - дом в Кумлахе. Стоявший аккурат на прямой линии за вышкой, если провести воображаемую траекторию и предположить, что врезали под острым углом с гор из Ирана. Совпало так: раз - и два пожара сразу. По счастливой случайности наряда на вышке в тот момент не оказалось, а то поехали бы досрочно домой оцинкованными, с пометкой "Не вскрывать!". Экспертиза в буквальном смысле по горячим следам установила: подожжена вышка была в результате попадания из неизвестного, нестрелкового оружия. Доложили наверх. В ответ - приказ: никаких ответных мер, действий или акций не предпринимать, потому что возгорание произошло от молнии. Природный катаклизм. Раз от молнии приказано считать, значит так тому и быть. Такие вот "Х-файлы" по-пограничному. Поклонникам теории заговора: в настоящее время на месте правого фланга "Пайки" и кишлака Кумлах раскинулось рукотворное море:     
       По договору, заключённому ещё между СССР и Ираном, в верхней части Худаферинского ущелья недавно достроена дамба, перекрывшая Аракс.  В левом нижнем углу - серая стена:     
        А то, что у начальника жандармов не было телефонной связи выяснилось так. Оставалось с полчаса до смены, солнце неудержимо клонилось к закату. Из поста вышли трое: начальник, его зам и жандармский эквивалент старшины заставы. И устроили "Марлезонский балет". Начальство отмеряло шагами примерно равные отрезки, "старшина" очерчивал лопаткой кружки диаметром где-то с шомпол АК-74 там, куда указывала начальственная нога в зеркально начищенном, чёрном штиблете. Зам - делал пометки в тетрадке. Таким макаром и дошли до самого домика. Записал, смене обсказал как и что, спустился, разрядился под чутким руководством дежурного по заставе и отправился в канцелярию на доклад. Подробно описал непонятный "балет". Офицеры заставы и случайно оказавшийся на "Пайке" особист переглянулись, непонятно почему криво усмехнулись. Начальник заставы поблагодарил за бдительность и сказал, что можно идти. Повернулся кругом и когда выходил увидел, как двое из троих покрутили указательным пальцем у правого виска. Нет, я - не мутант и глаз у меня на затылке не имеется. В отражении застеклённой "наглядной агитации" на стене было видно. А через месячишко пришёл ответ на загадку: появились столбы, вкопанные там, где кружки лопаточные были, и телефонный кабель, протянутый от домика к посту. Опять доложил, злопамятно напомнив о собственных наблюдениях месячной давности. На этот раз, когда выходил, за моей спиной шуруп себе в висок никто не вкручивал.   Нам разведчики на лекциях рассказывали, что тогда в Иране такой порядок был заведён: служить на советско-иранскую границу брали только отвоевавших минимум два года на Ирано-Иракском фронте. И правда - "наши" жандармы были практически все, как на подбор: взрослые, матёрые мужики, неприкрыто, (когда сурового начальства нет поблизости), балдеющие после фронта от окружающей лафы и умиротворённости. У них ведь, по словам разведки, охрана границы стояла на втором месте с конца длиннющего списка вменяемых им служебных обязанностей. Главное для них - осуществление полицейских функций. С чем они прекрасно справлялись: иранские азербайджанцы неизменно вели себя чинно и покладисто, особенно в их присутствии. А то ведь жандармы могли и КСИР (Корпус Стражей Исламской Революции, который непосвящённые ошибочно сравнивают с КГБ: "Федот да не тот", как говорится), вызвать и вот тогда начнётся, как в анекдоте про запоздалый, после гусаров и улан, приезд поручика Ржевского: настоящее... это самое. Потому что по ту сторону Аракса не как в "тюрьме народов" СССР - не миндальничали с местным населением при малейших признаках подготовки антигосударственных выступлений или манифестаций. (Не писали, как в инструкциях для советских "цепных псов кровавого тоталитаризма", об исключительно терпимом отношении к мирному, приграничному гражданскому населению.) Без всяких изысков: приехали ксировцы, оцепили и - кто не спрятался, сами виноваты. Показательно и жестоко, всех, невзирая на пол и возраст. В назидание остальным, чтобы неповадно было и дошла простая, незамысловатая система: вы живёте под нами, мы - позволяем вам жить. А если не хотите, то - не живите.   И вот туда-то и рвались, подталкиваемые из-за рубежа азербайджанцы Советского Союза. Ну и дорвались в конце концов: им дали на самом закате Советской эпохи возможность снести "Железную занавеску" и вкусить прелестей заграничной "свободы". Разгул национальных самоосознаний - везде в стране, на охраняемом участке "Пайки" вылившийся в сносе тракторами новенькой, и двух лет не простоявшей "системы". А что пограничники? А у них приказ: "Не препятствовать!" Мол, пусть сносят. И ломанулись местные к родне в Иран, не помня себя от радости, из, как и им тоже "цукерманы" всякие объяснили, "тюрьмы народов". Да не тут-то было! Иран - страна шариатская: того нельзя, этого - не моги даже подумать, а за виноупотребление и "шаляй-валяй" женский пол вне и до брака - гуманно булыганами забивают. Неча тут, шалуны тюремно-народные, вон ишаки изобильно пасутся да бараны с овцами ходят. А на "Гринпис" - кладите с прибором самобытной культурой. Пусть тюленей своих да китов и дальше пасут, к нам не лезут со своим футом.   И жандармы титульной нации что хотят, то и сделают. Остановили, если от стада ишаков идут, то размякшие, добрые и просто отберут, что понравилось. А если шайтан попутал встретить их ДО стада или, вообще - когда ходяче-копытный сексшоп отогнали на зимние пастбища, то прилетает и рукоприкладно..Спасибо, что подсказали: и прикладами - тоже перепадёт, мама не горюй! А чего? Всё правильно: зачем очевидные для всех здравомыслящих вещи объяснять и убеждать, что "за что боролись, на то и напоролись", с размаху? Вот когда на себе и лично вкусят все прелести да шедроты забугорной "свободы" и до них, через тумаки и приклАдную жестикуляцию дойдёт, что Занавес-то не зря стоял, тогда-то просветление в мозгах наступает бесповоротно и, что характерно - сразу. Что жили они за "занавеской" - не тужили и счастья своего не знали. Осознавшись, (уже сами, без посторонней помощи), во второй раз, стали активно и массово бежать обратно, в "народную тюрьму по-цукермански", где, вот парадокс, личной свободы - намного больше, чем на исторической полу-Родине.   Как обычно, сработал участок на правом фланге. Прибыв на место, тревожная группа обнаружила на КСП следы, ведущие в советский тыл. Оперативно-розыскные мероприятия выявили, что в Кумлах, к одному из местных жителей пришёл молодой иранец - парень лет двадцати. Что характерно, не в футболке и не в кепке, даже без значка "ГТО". Так ведь его тоже - не пожарные с милицией искали. Окружили охотно указанный односельчанами дом и, как в кино каком, взяли с большой помпой и вышибанием входной двери. Заикающийся юноша поведал, что пришёл к родне в гости: интересно стало, отчего это северные родственники обратно под советскую деспотию с тиранией дунули, ломая ноги?! Переводчиком был зампотех "Пайки", прапорщик, из местных. Привезли на заставу, закрыли в каптёрке, около "оружейки", выставили охрану. Утром ему заставской ЗАС-овец на подносе еду принес, а он перепуганый, забился в угол и сложился в комочек, явно страстно желая ужаться до размеров молекулы. Когда его спросили, чего это он, ответил, что подумал "урус-КСИР" его "мочить" сейчас будет. Ну, логика - на грани фантастики: убивать будут с особым зверством - накормят и напоят так, что коньки сами и отбросятся, в автоматическом режиме. А затем сверху, надо понимать - подносом приложат. И в качестве заключительного, классического аккорда, проникновенно подсвечивая настольной лампой в лицо, зачнут сказку про Белого бычка: "Ты на кого работаешь?" Мдя, явно зашуганный какой-то. Потом приехали особисты и его забрали.   А бывало и по-другому: одного советского азербайджанца на пару с иранцем задерживали при переходе границы в наш тыл ТРИ раза!!! Только собачкам не объяснишь, что у людей дурное кино нынче идёт в жизни, причём без каких-либо рекламных пауз: сдурели многие резко и враз. Они, как их научили, задерживали. Вот, в третий раз потирая помятую в нежных местах филейную часть личного организма, местный изрёк, что больше не будет через границу "туда-сюда как хочешь" ходить, лучше в прапорщики пойдёт, к пограничникам. Тревожная группа прямо-таки восхитилась логическим мышлением клиента-рецидивиста и пояснила, доступно даже для редкостно одарённых, что такого им - и даром не надо! И так, с уже просочившимися, разобраться бы.   Потом СССР убьют четверо судаков, собравшихся в белорусском лесу, при настойчивой помощи их вольных или невольных пособников по ОБЕ стороны границы. Пограничникам прикажут уйти - оставить заставы и охрану-защиту бывшей теперь советско-иранской границы. Местным, особенно тем, кто обстреливал заставы по ночам, чтобы скорей и бодрей уходили погранцы, станет совсем хорошо: придут их заклятые соседи и - с боями выпихнут, а на месте Кумлаха и Худаферина раскинутся живописные, нежилые развалины. Торжество и ярчайшая манифестация "независимости" и апогея демсвобод. Каких? А это когда как в джунглях начинают жить: с "равными" правами и возможностями - кто сильнее, тот и "свободнее". Чего уж проще-то? Недоумки, везде заботливо взращенные и выпестованные извне, не желают быть частью сильного государства: им чужие дяди заботливо и настойчиво заливают в мозги тёплое и мягкое гуано - про свободу, независимость и демократию... Для них, для заокеанских и прочих забугорных, а не для тех, за ради кого "заботятся" и освобождают от "тиранств деспотических". Дураков надо учить, вот только детей - жалко: они же не виноваты, что взрослые резко да массово в детство впали и продолжают впадать.   Когда мы по второму году служили, то по весне стали появляться на той стороне натуральные жандармские "драконы" - классически все из себя юные да тощие. Очевидно сопредельщики изменили систему комплектования и набора в жандармерию. У жандармов с поста было особым шиком купаться летом у Ближнего моста. Чего греха таить - очень мы им в этом деле завидовали, когда вот так - не таясь, свободно, как на пляже каком, можно купаться и загорать. Как-то раз пропускали двух местных из Худаферина на 10-й левый участок, им надо было свой водяной насос починить. Сидим на валунах слева от моста, почти напротив жандармы купаются. Летом Аракс сильно мелел и один юный жандарм видимо решил показать старшим камрадам, что ему сам шайтан не брат, и... попёр вброд поперёк течения в сторону нашего берега. Один из наряда остался сверху наблюдать, а мы вдвоём аккуратно "испарились": расположились у воды за валуном, не высовываемся до времени. Ждём - смотрим по тени, когда она появится, то есть он, родимый, ближе подойдёт. Сидим-сидим, нету нашего отпуска, тормозит что-то, а потом оставшийся корректировщиком захвата машет нам: отбой. Так же аккуратно "материализовались" обратно. А братан и рассказывает: "Только вы слиняли к воде, как "старые" заметили, что "молодого" не в ту степь понесло. Они на него руками замахали и орут типа: эй-эй, долбогрёб малолетний, метнулся обратно!!! А когда усекли, что двое из нас троих исчезли, то рванули гурьбой и чуть ли не на пинках вынесли своего "дракошу" на берег. Тот явно уразумев, что глупость какую-то совершает, уже, взмётывая брызги, и сам с достоинством ломанулся назад со всех ног и рук..."   Основной пограничный знак СССР у нас, дай Егерь памяти, на 9-м левом участке был. При нём два красных, дополнительные, как и полагается. Не зря он крайне символично возвышался с кручи, видный отовсюду и издалека. А напротив, внизу, на другом берегу Аракса стоял иранский бело-зелёный пограничный столб, с двумя дополнительными белыми. Видимо наглядно очень всё: купайся да загорай на здоровье, но - на своей стороне. А если что или приспичит от природной глупости попробовать нарушить тем или иным образом неприкосновенность Границы Советского Союза, приходи незванно в гости: встретим со всем надлежащим по СТПВ "почётом" и вниманием - безнаказанно не уйдёшь. По всем признакам, умудрённые жизнью фронтовики-жандармы это понимали, без слов. И никогда судьбу не испытывали, как у молодых придурков принято - из глупого желания кому-то чего-то "доказать".   Тогдашнего начальника жандармского поста мы почитай все знали в лицо. Орёл, блин, беркут! У него в домике у моста, в окне, обращённом в нашу сторону, рукописный портрет Хомейни всегда можно было видеть. Крут был, особенно во время Рамадана. Помню наблюдал с вышки Часового Заставы, как он построил личный состав, приказал взять винтовки М-16 на плечи "коромыслом", потом сесть всем на корточки и - бежать кросс вокруг поста! Один хитрый жандарм на третьем круге в сортир заскочил и сделал вид, что молчаливая галлюцинация. Так начальник поста уже на следующем круге просёк, что одного бойца не хватает. Видимо сразу смекнув что к чему, он с высокого старта рванул прямиком в туалет. Самый хитрый жандарм от молодецкого пинка сурового начальства вылетел из дверей сортира финистом - ясным соколом. Приземлился на пятую точку и начальник поста занялся им вплотную. Наглядно и доходчиво даже для самых одарённых показывая остальным подчинённым, что пытаться обмануть отца-командира - дело зряшное и весьма чреватое колотьём в боку! Плюс - долгоиграющие неприятные ощущения в других частях организма. Большой был затейник на тему муштры. А уж ежели пост почтил своим присутствием сам мулла Пятницкий, то вообще караул, что творилось перед визитом этого почётного и уважаемого в данной местности гостя!   Бледное подобие этого было, когда в декабре 1988 года нас должен был почтить присутствием, пролетая мимо по своим делам, некий генерал армии. Вроде из Главупра. Из самого ни разу не виданного показушного ни до, ни после - положенные по уставу ПОЛОТЕНЦА ДЛЯ НОГ!!! Обычно нам выдавали знаменитые "вафельные" полотенца в количестве одна штука в неделю на человека и - для всего тела. Потому, надеюсь, вам понятно наше благоговейное, хех, восхищение. Раньше мы о ТАКОМ слышали только в форме легенд и сказаний, изложенных в уставе.   "Вертушка" на правом фланге села, слева от вышки Поста Наблюдения, (там поле немаленькое было), а я как раз был в наряде. Стояли на вышке, сверкая надраенными бляхами и обувью, наверное всех на иранском стороне ослепили. С наглаженными стрелками сплошной линией, хе-хе, от воротника бушлата и до носков сапог. Вылез из вертолёта некто весьма невеликого роста, натуральный Карлсон, благо "моторчик" тоже имелся в наличии и ещё больше усиливал сходство. С таким умопомрачительным "аэродромом" (специальным, неуставным образом растянутая фуражка), что мы чуть с вышки не попадали от сдерживаемого восторга пополам с безмерным удивлением! Как нам было видно издали, отымел этот "карлсон" всех не сходя с места в стиле "индивидуальная репка" - строго по ранжиру-старшинству: начиная с командира Отряда и вплоть до нашего начальника заставы. Затем глянул в сторону вышки. Мы ему тщательно изобразили "наше почтение" с оружием. Постоял, подумал, а потом махнул рукой, типа: всем спасибо, надеюсь - вам понравилось, все свободны. Залез обратно в "вертушку" и улетел.   Кто на заставе был, рассказывали со смехом, как отрядские чины, которые понаехали на "Пайку" в преддверии визита Московского гостя, отчего-то прятались по всем щелям, когда вертолёт над заставой круги нарезать стал. Некоторые, с несолидной резвостью, зачем-то прыгали с разбега в открытые люки БТРов отрядской мото-маневренной группы и захлопывались внутри, наглухо. Видать по собственной инициативе демонстрировали высокому генералу из Москвы свою высочайшую боевую выучку. То есть на "Пайке" такой цирк был - за деньги наверняка ни в жизнь подобного не увидишь!   Нас, бывших в наряде на границе, даже зависть немного погрызла - такую мощную клоунаду пропустить!!!