= ДВЕНАДЦАТАЯ ЗАСТАВА =     Этот бой, нам Ребята, уже не забыть никогда!   Он по душам, по нашим, ударил горячим свинцом.   От осколков, под нами, шипела гадюкой земля,   Поднялась на дыбы, под прицельным и шквальным огнём.     В тот июльский рассвет, в бой вступила родная Застава,   И уходят Ребята на небо - один за другим,   Замолчал пулемёт, значит снова кого-то не стало,   Огрызнулся другой, выбиваясь от боя из сил.     Полыхал БМПэ и броня проливалась слезой,   По Российским парням, на далёкой Таджикской земле.   Нескончаемо длится жестокий, безжалостный бой,   Среди гор величавых, в единой когда-то стране...     Виталий Иванович Иванов         -..."Пайка!", "Пайка!", ответьте "Лацкану!", - надрывался дежурный связист в узле связи. Сердце заходилось в смертной тоске, ибо любому погранцу ясно, что если какая-то из застав вдруг замолчала и не выходит на связь, то рупь за сто это может означать только одно: на неё уже совершено нападение или вот-вот произойдёт.   Командир Отряда глянул на начальника штаба:   - Ну что - молчат?   - Да, - как бы через силу выдавил из себя подполковник. - Уже больше получаса...   Все вокруг сразу посмурнели лицами: пограничникам не надо объяснять, ЧТО означает, когда застава не вышла на связь в положенное время, тем более когда она прикрывает НВНВВ (наиболее вероятное направление вооружённого вторжения).   - Что мангруппа?   - Движки прогреты, наличие боеприпаса проверено, запас горючего загружен, личный состав на "броне" - всё, как положено в таких случаях. Готовы к немедленному выходу.   - Сапёры с разведдозором?   - Вышли тотчас же.   - Держите с ними связь, непрерывно запрашивайте обстановку! Надо, чтобы мангруппа до "Пайки" птицей домчалась. Особый отдел?   - Товарищ полковник, все старейшины оповещены и предупреждены.   - Добро. Не дай Егерь хоть один выстрел по мангруппе или подрыв, они у меня каждый лично с Кузькиной мамой познакомятся... Разведотдел?   - Сейчас трудно сказать что-либо определённое, - начал начальник отрядской разведки, невысокий майор, какой-то кругленький такой, домашний, несерьёзный. Его даже за глаза Пуфиком звали. Встретишь такого где-нибудь на улице и никогда не подумаешь, что из военной разведки. Вот только порой взгляд: цепкий, холодный, оценивающий - выдавал с головой, что это отнюдь не пудель домашний - любимец семейства, а матёрый волкодав, который не будет терять времени понапрасну на пустобрёх, а молча сразу вцепится в горло.   - Предварительная информация недостаточна и в полном объёме не отобража.., - Тут Пуфик оборвал себя, заметив, что невольно "растекается по древу", а сейчас, как никогда, требовалась конкретика. - Думаю это бандгруппа Мамлюсуда, я докладывал позавчера. Численность до 200-300 человек, практически все отвоевали на Ирано-Иракском фронте по два-три года, хорошо вооружены и оснащены, имеется и тяжёлое вооружение. Не исключено, что бандитам оказана помощь сопредельной стороной: от невмешательства и обеспечения скрытного подхода к объекту "БМФ", (Ближний Мост Филиппыча, - прим. автора), вплоть до прямой поддержки. Весьма вероятно кое-кто решил проверить СССР "на слабо" после вывода войск из Афганистана. Пардон, тут уже епархия Особого отдела. Я..   К группе старших офицеров Отряда подбежал капитан с красной повязкой "Оперативный дежурный".   - Товарищ полко..   - Без чинов, - прервал его командир Отряда. - Что..   - С "Омана" только что передали: со стороны "Пайки" слышны выстрелы и.. и..   - Да не тяни ты кота за... хвост, капитан!   - Наблюдали сигнал ракетами.., - похоже у дежурного перехватило спазмом горло. Все придвинулись ближе, предчувствуя недоброе. - Кра.. красная-зелёная-красная!!! (На самом деле сигнал, естественно, другой, - прим. автора)   Все, не стесняясь присутствия начальника погранотряда, выругались - сигнал означал: "Вооружённое вторжение".   Полковник, чувствуя что лицо стянуло судорогой бешенства, произнёс:   - Трёх красных не было?   - Никак нет, только красная-зелёная-красная..   - Так, немедленно сообщить об этом в округ и.., - тут полковник почему-то замешкался, -...и в Москву. Я - с мангруппой.   - Но товарищ полковник, - начал было начальник штаба, - а как же..   - Я СКАЗАЛ - БУДУ С МАНГРУППОЙ!!! - рявкнул командир Отряда. - Что "Речник"?   - У них какое-то подозрительное оживление, на связи постоянно.   - И то хлеб. Пусть резерв с "Байлота" готовится выдвинуться к ним. О всех изменениях и новых данных - сообщать немедленно! Начштаба остаётся за меня. Всё!   Полковник стремительно спустился по ступеням крыльца, "уазик" в миг домчал его от здания штаба к порыкивающей на холостом ходу колонны БТРов. И, после небольшой заминки, мангруппа рванула в едва-едва наметившуюся в чернильной темноте ночи сереющую дымку рассвета.   По приказу командира Отряда головной БТР тараном разносил в щепки допотопные, на скорую руку смастряченные местными гражданскими "нацфронтами" шлагбаумы: не до политесу, спешить надо. У особенно одарённых местных "активистов" хватало ума порскать чуть ли не из-под колес тяжёлой машины, но обошлось без жертв и эксцессов, а самое главное - без задержек. Это была как раз та ситуация, когда малейшее промедление - смерти подобно в буквальном смысле. Мобильный разведдозор и сапёры впереди, в пределах прямой видимости, периодически выходили на связь, докладывая, что путь чист. От боевого охранения поступали по рации лишь нечётные тоны. Прошли почти половину пути, когда разведдозор, скрывшийся за складкой местности, доложил о массированном обстреле и... дальше двигались, не церемонясь, сметая шквалом огня бандитские засады, но медленно, как же медленно! Хотелось выть от безысходности...   Когда внештатная отрядская ММГ (мото-маневренная группа) неспециального назначения с позывным "Шапито" наконец-то добралась до дымящихся развалин заставы, взорам открылось кошмарное зрелище: везде тела пограничников. У большинства - отрезана голова, живот вспорот. Обезображенные лица, выколотые или выжженые глаза, размозжённые пальцы ног и рук. Как потом было установлено, задушенные удавками тяжелораненые - то есть порезвились "закордонные" с выдумкой, ни в чём удержу не зная. Из попятнанного выщербинами от пуль и осколков, обугленного, зияющего чёрными провалами окон главного здания погранзаставы выбралось семь фигур в изорванном камуфляже, все окровавленные и закопчённые как черти. Ещё двоих тащили на руках. К ним тотчас бросились, стали ощупывать, перевязывать, кому требовалось - вкалывать промедол. Бойцы мангруппы отцепляли с ремней фляги с водой и протягивали в дрожащие руки как-то враз осевшим наземь заставским. Подошёл начальник Отряда. Уцелевшие попытались встать и построиться, чтобы доложить как положено, но полковник отмашкой показал: не надо!   Начальник заставы - обезглавлен и распят на распорках вышки Часового Заставы, замполит и старшина - пали в бою, зампобой (заместитель начальника заставы по боевой подготовке) - тяжело ранен в грудь и нижнюю часть лица, потому говорить не мог. Полковник замер в растерянности: кого расспрашивать? Ведь драгоценное время уходит, убегает как вода сквозь пальцы, скоро уже ничего нельзя будет сделать!   Тут поднялся рядовой, с уже перебинтованными торсом и левым плечом.   - Товарищ полковник, я видел, куда они ушли.   Все сразу, без слов поняли подтекст.   - БТРы по мосту не пройдут, - с сожалением проговорил майор, старший мангруппы. - А бегом не догоним..   - На левом фланге есть брод, - сказал рядовой и надсадно закашлялся, - могу показать.   "Ай да сукины коты!!! - пронеслось в голове у полковника. - Всё-таки хорошо, что их так и не расформировали!"   - Ты сам-то как, не сильно ранен? - спросил полковник. А невысказанным вслух прозвучало: "А не станешь ли ты обузой для группы?"   - Да там царапин пара всего, мне меньше всех прилетело, выдержу, - отмахнулся рядовой. - Надо этих уродов помойных догнать...   Полковник глянул на начмеда Отряда. Подполковник Лулум пожал плечами:   - Лёгкое, касательное, осколочное правого бока и сквозное пулевое левого плеча. Кости, по всем признакам, не задеты. Сутки, думаю, продержится.   - Майор, - нарочито небрежно произнёс начальник Отряда, обращаясь к старшему мангруппы. - Сделаем так: пару машин оставишь здесь, а с остальными - на левый фланг, проверишь как там обстановка.   Тот обрадовано, словно ему нежданно-негаданно сделали большущий подарок, козырнул, а личный состав мангруппы сразу как-то так нехорошо, до пробирающего вдруг жаркого озноба, повеселел.   Полковник, чуть помедлив, добавил в полголоса:   - Ты понимаешь, что..   - Да плевать, Командир! - оскалил зубы майор в усмешке. - Егерь не выдаст, кабан не съест! Надоело уже смотреть во что превращает нас эта плешивая сво..   - Ты думай, чего говоришь! - рыкнул для порядка полковник, порывисто обнял старшего мангруппы. - Удачи!   Оставив резерв, ММГ рванула по тыловой дороге на левый фланг, минуя кишлак. Через 13-е ворота выехали на берег Аракса, осмотрелись через оптику с вышки Поста Наблюдения. По указанному рядовым броду, предварительно убедившись в его проходимости, мангруппа форсировала пограничную реку и устремилась в глубь сопредельной территории...   Накрыли тех двуногих тварей на отдыхе. Думали, что раз обратно, "за кордон" утекли, порезвившись на нашей стороне, так у Всевышнего за пазухой? Часовых сняли без каких-либо проблем, да они и сами невольно помогли - несли караульную службу из рук вон плохо. Оно и понятно - устали: сначала заставу воевать, потом куражиться над раненными и убитыми советскими пограничниками - это же столько сил отнимает. Да уматывать в спешном порядке "за бугор", да своих хоронить...   Бой был скоротечным: забросали расположившуюся у нескольких костров, явно сильно поредевшую, банду ручными гранатами, рывком сблизились и пошла рукопашная. "Циркачи" показали всё, на что способны и чему обучены: отнюдь не те показушные "трюки", которые демонстрировали всяким "ответственным" комиссиям да по праздникам. Тем более, что в данном случае посторонних-непосвящённых не наблюдалось нигде ни разу и никто их ни в чём не ограничивал нынче - та самая заветная для пограничников команда: "Теперь - МОЖНО!" Все чуть ли не с ног до головы были уделаны чужой кровью и мозгами, (хорошо что очень кстати рядом оказался водопад, сразу и отмылись, и почистились, пока свежее и не присохло). Лишь трое легкораненых у погранцов, а банда..., а банда прекратила существование.   Взяли десятка с полтора пленными: те мёртвыми притворились, ну и когда аккуратно, чтоб с гарантией, контрольный дострел в голову производили поголовно всем, (обыкновенная предосторожность, основанная на горьком опыте), то и обнаружили этих хитрованов. Двое очень интересной наружности. Чего-то вякать пытались, документами "независимых журналистов" махали: мол, мы официально граждане одной супер-пупер трибунальной страны на Еврозакате и вы за варварски устроенное массовое убийство мирных жителей... на отдыхе, совершённое к тому же на территории чужого суверенного государства, ответите! Их устало заверили: ответим-ответим, не волнуйтесь вы так и не переживайте... за нас. Тут старшина группы принёс кипу снимков поляроидных, и видеокамеру. Там эти два шакала пера, помимо всего прочего, не спешно, (с паузами), отрезанной у ещё живого раненого погранца головой в футбол играют и весело им, смеются в камеру.   "Комиссар" группы, даргинец, дельную мысль подал: пули на таких жалко, и благородная смерть воина в бою не для этой мрази! Поэтому ножей им не дали. (Как обычно поступали, когда время и место позволяло. Не из благородства, а исходя из обыкновенного прагматизма: тренировка работы с ножом в реальных боевых, а не в "приближённых к действительности" условиях. Чтоб "рабочий материал" если и переводить, то с максимальной пользой и отдачей.)   Видимо вспомнив о заветах одного великого скульптора: берётся матёрый человечище-глыба и отбивается всё лишнее и ненужное, забили тех двоих прикладами трофейного оружия, причём не спеша и далеко не сразу по голове.   Из троих любителей подпаливать беспомощным, истекающим кровью людям пах, сделали на их же кострах запеканку в полный рост, блицгорячего копчения, в собственном соку. Гуманно полили маслом, чтобы не сильно быстро пригорели.   Отрезавшему по частям хвост подстреленной овчарке, (у которой от невыносимой боли текли слёзы), а затем повесившим её и под одобрительный закадровый гогот отрабатывавшим на дергающемся в конвульсиях теле удары ногами, устроили настоящий "пир души". Заточенной малой сапёрной лопаткой не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой подровняли по одному, пофалангово, пальцы на грабках и копытах, методично прижигая обрубки так же, как он проделывал с хвостом беспомощной раненой собаки. Далее по его же сценарию, равняясь на "истинного художника", так сказать. Только подвешивать не стали - условия безлесной гористой местности не способствовали. Обошлись "ростовой мишенью", которая на стрельбище как "Ванька-встанька" ложится при попаданиях и тут же, рывком, подымается вновь.   Да, ещё двум резчикам-любителям по живым людям - зачистили оголённые концы и накормили их же собственными "грецкими орехами" на шнурках и без кожуры, для начала...   Всем воздалось по делам их, никого не забыли. Под занавес, в качестве заключительного аккорда, поотрезали у трупов головы, (то есть, если быть совсем уж точным - у кого они ещё были в той или иной степени сохранности и товарного вида), и сложили неаккуратной пирамидой. Никаких надписей-табличек или подписей, и так поймут или, на худой конец, обязательно догадаются, кому да от кого такой натюрморт сделали.   Что, скажете, совсем рехнулись? Наверное да, потому что после просмотра фотоснимков и кадров видеосъёмки того, что бандиты творили на той заставе, вряд ли возможно остаться нормальным, в общепринятом смысле.   Погранцы всегда исповедывали древний принцип: "око за око" с небольшой, правда, творческой доработкой - всегда возвращать такой вот "должок" с лихвой. За уходящий весной под воду островок - заплавить "Градами" 23 квадратных км сопредельной землицы, вместе с дивизией полного состава в качестве нежданного, побочного довеска. За миномётно-артиллерийский обстрел через границу советской территории - создать там, откуда вёлся обстрел, "санитарный кордон". Дабы на той стороне своим внукам/правнукам крепко-накрепко наказали держаться от границы и охраняющих её подальше. А буде появятся пришлые, подбивающие на дурное, чтобы бежали, ломая ноги, сдавать таких с потрохами. Принцип коллективной ответственности - замечательно будит в двуногих, прямоходящих, разумных животных сознательного человека, не надо даже усираться и выдавливать его из себя по капле.   Приехавшим разбираться прокурорским все говорили в один голос, честно-пречестно глядя в глаза: да вы что, товарищ полковник-майор-капитан с лейтенантами, какой-такой несанкционированный сверху рейд на сопредельную территорию?! Какая-такая акция возмездия?!! Мы ж не первый и даже не второй год на границе служим и всё как надо понимаем. И выкладывать икебаны из голов - это же натуральным детством каким-то отдаёт, а мы все давно из детсадовского возраста вышли. И вообще - это не наши методы! Мы - за мир во всём мире и всё такое... Прокурорские тихо сатанели, пока не подбросил кто-то их главному копии фоток и копию видеофильма. Сразу заметно стало, что проформы ради принялись вызывать на допрос. Да они не особо и усердствовали: не рыли "землю по асфальту", как обычно.   Ну вот и моя очередь. Попал ты с бродом своим, теперь не отстанут. Постучал в дверь канцелярии, получив разрешение войти, захожу, представляюсь. Предлагают присаживаться. Я не гордый, могу и постоять.   Что? Разговор долгий предстоит? Тогда действительно лучше сесть.   Что? А, хе-хе, ну да: присесть - сесть-то всегда успеется.   Тут майор вскидывает голову и, пронзительно глядя мне прямо в глаза, говорит вдруг:   - Вставай! Да проснись же!   Фуу-у-х, жена разбудила!!!   - Ты снова кричал во сне и это - ма-те-риль-сьа , - старательно выговаривая последнее слово, говорит она. - Опять кошмары?   - Да, родная, то есть нет, всё нормально, прошло уже. Спи давай.   - Опять водку будешь глушить на кухне? - с такими интонациями, ну совсем как русская, осуждающе и вместе с тем примиряясь с неизбежным, произносит моя вторая половина. Улыбаюсь ей фирменной улыбкой, за что словил когда-то, кажется тысячу лет назад, прозывной "Сфинкс".   Опять этот сон! Как посмотрел в июле 1993 года тот давешний, самый первый, ещё некупированный репортаж о "Саригорах": прошедших настоящий ад, израненных людей, одиннадцать часов отбивавшихся в полном окружении от многократно превосходящего их по численности врага, выстраивают для доклада, и раненому, контуженному офицеру не сказали: "Не надо!" Как парень с окровавленной головой, НЕПЕРЕВЯЗАННЫЙ СТОИТ, а камера всё елозит и елозит вдоль такого ужасающе короткого строя, что на голове волосы шевелятся и - ледяной изморосью по всему телу! Объектив зачем-то навязчиво лезет стоящим в строю чуть ли не в лицо...   Так и стал мне сниться этот кошмар, что это не "Саригоры", а "Пайка", моя Ненаглядная "Пайка" там, тогда... И - везде изуродованные тела моих братьев-"пайкинцев". Потому что очень уж схоже: тоже в ущелье, до пограничной реки - рукой подать и господствующие высоты вокруг, с которых застава - как на ладони:     
     Горы на иранской стороне:     
       Гора Палец прямо в тылу заставы и скальная гряда правее от неё, метрах в трёхстах:     
     Даже кишлак - и тот был в наличии, на возвышении, слева от заставы:     
     Однако Разведотдел с Особым отделом дело своё знали туго: неуклонно и уверенно держали руку на пульсе местного житья-бытья. И мангруппа по приказу начальника Отряда вышла ещё до того, как всё началось в тот ноябрьский день 1988 года. Поэтому, очевидно, и успела прибыть именно в самый критический момент. И кровь - не пролилась, провокация - не удалась, а Кумлахский инцидент так им и остался - "белым пятном" в официальной истории. (Не перерос в пограничный конфликт, отлакированная версия которых, как правило, становится широко известной для гражданской общественности.) И заслуга в том - всех, всего Гадрутского отряда, сработавшего как хорошо отлаженный механизм. То есть как и должно быть всегда. Наверное это от того, что просто другая страна была и другие люди. И поэтому-то, видимо, все пограничные конфликты СССР - наперечёт и худо-бедно, но известны, а вот точного количества пограничных инцидентов не знает, кроме посвящённых, никто.   Традиционно принятое на Руси лечение, как и обычно, помогало слабо - не брало совсем. Может местная водка не той крепости или консистенции? Всё, решение принято! Надо написать, хватит молчать и носить в себе закрученной до упора стальной пружиной. Чувствую, до утра не уснуть, так хоть делом займусь. Прошёл к себе, включил комп, открыл текстовый редактор. Непонятно почему долго не решался коснуться пальцами клавиатуры.   Ну-ка, вдох-выдох, поехали...

Автор: Руслан Титор

Опубликовано: 12 декабря 2010

• Вперед